Я лишь пожала плечами, а подруга пристально на меня посмотрела.
— Голос в голове все еще с тобой?
— Да, и знаешь, я все-таки рада этому.
— Но посторонним о нем не рассказываешь.
— Лиля, даже для творцов, бывающих в прошлом и будущем, слышать голоса — это плохой признак. А мне не нужны лишние проблемы в жизни.
— Лишние? — приподняла брови подруга.
— Родители снова завели песню насчет брака. Чувствую, на Новый год бабушка и мама опять сцепятся. А еще приедут родственники — тети, дяди, племянники…
— Вот и хорошо.
Я удивленно взглянула на Лилю.
— Они отвлекут тебя от проблем и помогут забыть об опасениях. Их у нас в последнее время хватает.
К нам приблизился Николай и, поздоровавшись со мной, обнял невесту. Творец первой степени и творец третьей степени. Необычный союз, но я не чувствовала в нем сильных противоречий. Конечно, ему не быть таким, какой был у моих бабушки и деда, но тем не менее он будет вполне счастливым.
Творцы первой степени наперечет и найти пару среди себе подобных крайне трудно. Подсознательно страх остаться одной был настолько силен, что, появись возможность завязать отношения с каким-либо творцом, я, не колеблясь, воспользовалась бы ею.
— Вера, нам пора.
Вскинув глаза на подругу, я увидела, что она улыбается. Обняв их с Николаем, я почувствовала тоску и чуть не расплакалась:
— Буду скучать, — еле выдавила я.
Пара смотрела на меня с умилением. Лиля вздохнула:
— Она всегда такая. Одним словом…
— Хранительница, — закончил Николай, и они рассмеялись.
— Шутники, — насупилась я. — Идите уже.
Помахав мне и держась за руки, друзья скрылись в зоне выхода на посадку, а я обреченно посмотрела в окно. Мне предстояло запастись смелостью и отправиться в поместье Разинских.
Впереди маячила встреча с шумной семьей.
***
Поместье имело кое-что общее с Цитаделью, а именно — не менялось с годами. Его не портили синтетическими восстановителями, стараясь по возможности сохранить первозданный облик.
В свое время дом восстанавливала моя бабушка Анастасия Разинская, в замужестве Фордайс. Свой титул и поместье она завещала младшей дочери, которая взяла девичью фамилию матери. Старший ребенок, Алексей Фордайс, наследовал титул отца и всю его собственность в Англии.
Вдохнув поглубже морозный воздух, я подошла к двери и постучала. Буквально через минуту дверь открылась, и перед моим взором предстала моложавая рыжеволосая женщина с удивительными зелеными глазами, ладной фигурой и обаятельной улыбкой.
Втащив во внутрь, она сжала меня в объятиях.
— Так рада видеть тебя! Молодец, что приехала.
— Как будто у меня был выбор, — хмыкнула я.
— Выбор есть всегда, — наставительно заметила бабушка.
— А где родители?
— Твоя мать организовывает ужин для семьи, а отец в кабинете работает, — поджала губы бабуля.
А я не смогла сдержать улыбки. Видимо, они с мамой снова не сошлись во мнении. Все как и всегда — я дома.
— Что случилось на этот раз?
— Да все по поводу тебя спорим. Я очень люблю свою дочь, но иногда она такая клуша и с возрастом становится только хуже. Не иначе, это кровь Фордайса, я-то не могу похвастаться такими выдающимися упрямством и гордыней.
— Такими нет, а вот еще большими… — послышался сзади голос деда, и я, обернувшись, увидела Редклифа Фордайса.
От также тепло обнял меня, при этом лукаво поглядывая на жену.
— Зануда, — пробормотала та.
Отношения именно бабушки и деда, а не пример родителей, всегда были для меня идеалом семьи. Каждый раз, видя, как они любят друг друга даже после многих лет брака, я испытывала легкую горечь: ведь не могла не понимать, что самой-то вряд ли так повезет. В нашем филиале нет творца-мужчины первой степени, к тому же не занятого. А с другим я вряд ли обрету подобное счастье.
