Нас встретили с песнями и плясками, веселым задором, который присущ русскому народу. И было что-то во всем этом такое заразительное, что мы буквально сразу прониклись неповторимой атмосферой народных гуляний. А уж когда граф объявил, что распорядился выдать каждому селянину по рождественскому подарку, в который входит сладкий пряник и денежка, праздник и вовсе завертелся с новой силой.
Вчера часть деревенских приходили в поместье графа и веселили нас колядными песнями и прибаутками, которые нет-нет да звучали еще и сегодня.
Потом было катание с горок, горячий чай со сладостями на свежем воздухе, какие-то скоморохи с милым медвежонком, к которому мы все же подойти так и не решились, и много мелочей, которые делают праздник праздником. Особенно мне понравился бродячий кукольный театр, в котором звездой был бессменный Петрушка.
Конечно, нам всем не хватало родных и близких и мы успели сильно по ним соскучиться, но в этот светлый день не хотелось грустить, а потому старались гнать от себя хандру и просто веселиться.
— Дуся! Пошли еще раз на горку! — потянула меня за руку раскрасневшаяся Наташа.
Я хотела было уже последовать за ней, как увидела, что в нашу сторону едут чьи-то сани. Мне стало любопытно, кто же это к нам заявился, и я указала на них подруге.
Сани были уже совсем близко, но лицо приказчика графа Бехтеева, который лично правил лошадью, было далеко не радостным. Я забеспокоилась и пошла к графу, возле которого сани как раз остановились, и услышала обрывок фразы.
— …Да, совсем плох. Васька думал, не довезет хозяина! — губы его задрожали. — Поехали, барин, Бог даст, еще успеете попрощаться…
На Вениамина Никифоровича в этот момент было жалко смотреть. Краска схлынула с его лица, он пошатнулся.
— Что случилось? — спросила его.
— Сын… Ванечка… — наконец, ответил граф и потер грудь напротив сердца.
Я специалист в медицине неважнецкий, но магия жизни мне подвластна, да и научилась кое-чему за полтора месяца, а потому тут же пропустила через старика немного живительной энергии. Что-то большее нужно было делать уже в других условиях. Но и этого хватило, чтобы его щеки чуть порозовели, и граф обрел возможность снова твердо стоять на ногах.
— Домой! — тут же взревел он и полез в сани к приказчику.
— Я с вами! — безапелляционно заявила.
— Дуся, что происходит? — подошла к нам царевна.
— Что-то с сыном графа, нужно срочно ехать в поместье!
— С сыном? — удивилась она. — Он же на границе служит?
— Отслужил уж… — смахивая украдкой слезу, проговорил приказчик, усаживая хозяина поудобней и беря в руки вожжи.
— Стой! Я с вами! — великая княжна забралась к нам.
Никто ей перечить не стал. И стоило той забраться, как сани дернулись и понеслись в сторону поместья. Больше никто напроситься с нами просто не успел.
***
В доме стояла тишина, лишь где-то в глубине слышались сдавленные причитания. Стаскивая на ходу верхнюю одежду, мы с Царевной поспешили вперед. Но как бы мы ни торопились, граф оказался у постели сына первым.
— Как же так, а? Ванечка, как же так?! — шептали его побелевшие губы, а глаза лихорадочно шарили по телу сына в поисках страшной раны, что сейчас его убивала.
— Отец… — сухие растрескавшиеся губы юноши дрогнули в слабой улыбке. — Удалось свидеться… Уж и не чаял.
Граф взвыл, ухватился за безвольную руку сына и прижал ее к груди. Потом, будто опомнившись, завертел головой:
