Кошачий король Гаваны - страница 18

– Сожалею, Ана. Ты… – Я поискал правильные слова. – У тебя с ним проблемы?

Ана невесело хмыкнула:

– Какие уж проблемы! Он переезжает к нам.

– Что?

– Мама сказала, нам нужна помощь. Призналась мне, что ей нужна жилетка, чтобы поплакаться. Видимо, меня недостаточно.

Я закрыл глаза. Глубоко вздохнул, пытаясь представить, что чувствует Ана, и пришел в ужас.

В теории я знал, что все семьи разные и у всех разные родители. Но столкнуться с этим в реальности – совсем другое дело.

– Мне жаль, – сказал я, хотя слова казались слабыми и пустыми.

– Она никогда не умела сказать ему «нет». И ушла только потому, что однажды ночью он перешел черту и… а теперь прошло несколько лет, а он всегда так убедительно извиняется… Я не могу, Рик. Не могу жить с ним под одной крышей. Даже ради матери.

– И не надо, – заявил я увереннее, чем себя чувствовал. – Поживи пока у меня. Я договорюсь с отцом. Мы что-нибудь придумаем.

– Мама никогда не позволит. Мне в сентябре только семнадцать исполнится… Она не дура. Просто ей очень больно. Вскоре она вспомнит, что за человек мой отец. – Пауза. – Вот только я не хочу оказаться тут в этот момент. Прости, может, это эгоистично, но я правда не хочу.

– Ты и не должна.

И тут, пока я отчаянно придумывал, что же сделать, меня осенило.

Я вспомнил слова отца, его замечание по дороге домой с концерта:

«Может, однажды вы, ребята, будете вместе танцевать в Гаване».

У меня заколотилось сердце, во рту пересохло, и я сглотнул в безуспешной попытке прочистить горло. А потом сказал это:

– Давай поедем на Кубу. Проведем лето, танцуя сальсу в Гаване.

Помните Снежка, который пьет из тарелки с хлопьями? Как мы уже выяснили, вы смотрите такое видео, потому что хотите посмотреть, как он упадет. Вот что вас веселит. Постоянный успех наводит скуку.

Кроме случая со Снежком…

Котенок делает этот огромный безнадежный рывок… допрыгивает до стола и скачет по нему от радости. Он так упивается своей победой, что вы не можете его в этом упрекнуть.

Кроме того, вы знаете, что вскоре он опять будет биться головой об стену.

Разумеется, Ана ответила на мое предложение обнадеживающим:

– Что сделаем?

Я могу несколько глав описывать, как ее уговаривал. Рассказать, как уламывал наших родителей, как мы все планировали, готовились и рассчитывали. Но если я правильно помню, эта книга не называется «Логистика зарубежных поездок. Издание третье, исправленное, с добавленными главами по родительской психологии».

Лучше перечислю основные вехи. Ана прошла три стадии.

Стадия первая, ночная, на Фейсбуке.

«Да брось, парень. Нельзя просто взять и поехать на Кубу». И гифка с Боромиром в придачу.

«Конечно же нельзя, – ответил я. – Надо лететь. Сначала в Канкун, потом в Гавану. Как наполовину кубинец, я могу лететь прямо из Штатов». Но даже с учетом недавних послаблений режима ситуация у Аны была сложнее.

«Это же незаконно».

«Как и держаться за руки в школе в штате Теннесси, – ответил я, нагуглив подходящее сравнение. – Невелико преступление».

Знаю, мама была бы в ярости. Но я также припомнил слова папы об эмбарго. Пятьдесят лет прошло, а Кастро по-прежнему у власти. Все еще управляет своим народом, и неважно, как остальной мир на них давит.

«Главное – это поможет уговорить твою маму, – написал я. – Скажи, что хочешь обрести свои латиноамериканские корни. С моим отцом отлично сработало. И получишь два месяца вне дома. Как раз твои родители успеют разобраться».