Кошачья мята - страница 8

- А кто здесь жил раньше? – спросил я лениво.

- Отшельник, - девушка неожиданно улыбнулась. – Старик отдал мне его почти задаром. А вместе с ним несколько книг по травам, мебель и посуду.

- Удачно, - заметил я осторожно.

- Мне все пригодилось, - подтвердила Тали и добавила севшим голосом, – Ведь оказалась я здесь с одной котомкой.

Я посмотрел на девушку внимательно, отмечая круги под выразительными глазами и вдруг поймал себя на мысли, что хочу разгладить пальцем морщинку, пролегшую поперек ее лба.

- Знаю, что такое остаться без семьи, - зачем-то признался я.

- Да?

Не привык я к откровениям подобного рода. Вот только начал этот разговор сам, значит и обрывать его казалось глупым. Не то, чтобы мне все еще было больно. Прошло много лет с того дня, как от меня отказались, посчитав неперспективным. В старых патриархальных кланах не принято оставлять ущербных отпрысков. Мне повезло вовремя смекнуть, что именно для меня готовят яму на семейном кладбище. Вот так просто понял, что старшие братья копали могилу для младшего. Только умерев, я мог бы стать достойным жалости и любви. Посмертной. Что меня категорически не устраивало. Несмотря на собственную несостоятельность, жить мне хотелось с невероятно силой. А потому я не стал ждать казни и погребения бренного тела и рванул прочь из отчего дома. Захватил с собой самое необходимое: охотничий нож и три ломтя хлеба, которые кухарка неосмотрительно оставила на кухонном столе. Я было вышел за дверь, как за плечо меня ухватила сильная рука и развернула к осунувшейся женщине с всклокоченными волосами.

- Ты, - зашипела она и зажала мне рот сухими пальцами. – Не вздумай возвращаться.

Я испуганно дернулся и как мог мотнул головой. Мать я боялся всегда. Суровая женщина вечно смотрела исподлобья, словно ожидая подвоха и надеясь вовремя наказать. Но отчего-то она медлила выталкивать меня прочь, а смотрела пронзительными голубыми глазами, так похожими на мои собственными.

- Они убьют тебя, если вернешься, - одними губами прошептала она. – Убьют. И я не смогу помешать им. Не смогу спасти… тебя.

Много позже я понял, что это и было единственное ее признание в любви к собственному сыну. Все, на что была способна сломленная и уставшая женщина, которую каждый день пытали упреками за негодное потомство.

- Возьми, - она сунула мне котомку и неловко погладила по голове. – Твой отец… был не плохим, как о нем говорят. Он не сделал мне больно, и я хотела, чтобы ты родился.

От шока я даже дышать перестал. Ведь только ленивый не сообщил, что я плод насилия инкуба – проклятый полукровка. А мать никогда не говорила о нем при мне.

- Он…

- Не ищи того, кто давно на дне могилы, - и добавила несмело с затаенной тоской слово, которым никогда меня не звала, - сынок. Беги. Мне нужно, чтобы ты жил.

Я оглянулся всего лишь раз, чтобы увидеть знакомый взгляд, в котором не осталось тепла. Она похоронила меня в тот день в собственной душе. А в моей осталась навсегда той, кто все же любил меня, несмотря спящего внутри зверя.

Мое детство и скитания давно остались позади, но иногда я задумывался, как сложилась бы моя жизнь, если бы мой зверь проявился раньше?

Талика смотрела на меня, ожидая ответа. Только делиться болью с ведьмой казалось полным безрассудством.