Колюта вновь мотнул головой – метнулась сивая, годами не стриженая грива, которой позавидовал бы любой конь.
– Ладно, – скривил он губы. – Считай, что чутьё мне помешало.
– Вот это уже правильный ответ, – Несмеян вновь наполнил чаши. И заговорил, глядя на Колюту остановившимся взглядом. – Когда Ярославичи схватили князя в Орше… нам пришлось сражаться за Витебск. Нельзя сказать, что там было большое кровопролитье… в конце концов, княгиня Бранемира договорилась о мире с князем Мстиславом, пришлось даже уступить ему обратно Новгород. И пришлось согласиться на то, чтобы у нас в Полоцке сидел соглядатай от Мстислава. С дружиной.
Колюта вытянул губы трубочкой, словно собирался присвистнуть и в последний миг передумал.
– Ни хрена себе, – процедил он, наконец.
– Вот так, – кивнул Несмеян. – И потому нельзя было тебе идти сразу на княжий двор – этот чужак живёт там же, и сразу бы тебя увидел и наверняка догадался бы, кто ты такой. Потому как дураком его вовсе не назовёшь…
– Кто он такой? – Колюта напрягся, словно перед прыжком.
– Ратибор Тужирич, плесковский боярин, – Несмеян поморщился. – Он на Черёхе против нас бился, ему давно место тысяцкого в Плескове блазнит, а нынешний тысяцкий Найдён Смолятич на нашей стороне. Да ещё и сына у Ратибора наши убили. Так что его на нашу сторону не переманить, и Мстислав Изяславич про то знает, потому именно его сюда и прислал.
– И что, он за месяц успел везде своих людей поставить? – Колюта поднял брови.
– Да нет, конечно, – Несмеян снова долил в чаши пива. – Ты вот что. Оставайся у меня. Завтра в город воротится от шелонян воевода Брень, и тогда я сразу его позову сюда. Тут ратиборичи нас не выследят. Княгине я тоже про тебя завтра расскажу, но к ней на двор соваться так и так нельзя, а самой ей сюда приезжать тоже не к лицу. Всё одно через Бреня Военежича решать доведётся.
– Добро, – подумав, согласился Колюта. – Я и сам бы лучше не придумал.
Несмеян несколько мгновений помолчал, потом спросил в лоб:
– Ну как там наш Брячиславич? Что слышно по Киеву?
– Да мало что слышно… – с неохотой ответил Колюта и залпом выцедил пиво из чаши. – В Берестове его держат, в терему полоцких князей, под стражей. По-княжески содержат, а только его мало не сотня воев сторожит. Княжичей увёз к себе Святослав, они у него в Чернигове, тоже почти без утеснения, только под стражей. В его же терему живут.
– Черниговский князь – витязь, – с уважением сказал Несмеян, приподымая в руке жбан. Покачал им в воздухе, прислушиваясь, одобрительно кивнул (пива в жбане было ещё достаточно) и вновь наполнил чаши. – Однако и он нарушил слово.
– В Киеве говорят, что он не знал про клятвопреступление, – сумрачно возразил Колюта. – Всё замыслили Изяслав с Всеволодом.
– Ладно, там разберёмся, – гридень махнул рукой. – До всех черёд дойдёт. А что остальные, кого с Всеславом Брячиславичем взяли?
– Боярин Бермята тоже под стражей живёт, на дворе у тысяцкого Коснячка, – вспомнил Колюта. – Больше ни про кого не слышал…
– С ними вместе в полон попал ещё гридень Витко, сын воеводы Бреня, – встревоженно напомнил Несмеян, чуть приподымаясь на лавке. – Неужто про него ничего не слышал? Он побратим мой.
– А, слышал! – Колюта покачал головой. – Убили побратима твоего, Несмеяне. В Берестове и убили, когда с лодей выходили. Он бежать пытался… мне вои знакомые рассказывали.
Несмеян на мгновение словно окостенел, замер, глядя прямо перед собой.
