Кощеево седло. Всеслав Чародей – 3 - страница 35

– Готово, старшой!

– Кто там кричал? – недовольно бросил в ответ гридень.

– Баба успела крикнуть, – вой спокойно огляделся по сторонам, спустился с крыльца. – Пришлось вязать её жёстко. Мальца захомутали тоже, даже пальца ему не повредили. Больше в избе никого не было.

– Добро, – обронил Колюта. – Ступай, сторожи.

Вой вновь перемахнул через плетень и скрылся в садовом малиннике, а Колюта быстро обвёл взглядом двор – всё подчищено, зарубленного пса убрали, кровавое пятно прикрыли наскоро скошенной травой из сада. Наткнулся на колючий взгляд откуда-то из стодолы (дворовый глядел на пришельца недружелюбно, но в человеческие дела лезть не собирался), вздрогнул, потом усмехнулся, качнув головой и гибко скользнул в сени, а потом и в жило.

Очнувшись, ключник Векша увидел над собой вместо лица жутковатую харю, побледнел от ужаса и только потом сообразил, что видит над собой обычного человека в берестяной скурате.

– Как звать? – прошипел из-под скураты голос.

– Векшей кличут.

– Так вот, Векша, – ключник заметил, как в прорези скураты блеснули зубы. – Мы тут, пожалуй, задержимся надолго, так что тебя и хозяйку твою придётся развязать. И не вздумай убегать – от нас ещё никто не убежал. Договорились?

– Д-договорились.

– Вот и хорошо, – чужак сделал резкое движение рукой, и Векша почувствовал, что рукам его стало легко. – Не будешь шебуршиться, Векша, – оставим в живых. И может, даже вольную получишь. Понял ли?

– Понял, – ключник отвёл глаза.

Нет такого холопа, который при всей своей верности господину, хоть на миг не мечтал бы стать вольным.

Второй чужак хлопал меж тем, по щекам жену хозяина. Наконец, она открыла глаза, глянула на него свирепо и вдруг села рывком, оттолкнув чужака в скурате прочь. Он отскочил назад почти на сажень, и в его руке блеснул короткий нож. А баба, меж тем, не сводя глаз с его чуть отведенной назад руки, медленно отползала по лавке в угол, подобрав под себя ноги и не обращая внимания на стыдно задравшийся подол.

– Не бойся, без нужды не убью, – сказал чужак, скалясь насмешливо. – И сокровищ твоих бабьих не трону. Если тихо будешь сидеть, да всё, что я велю, сделаешь как надо.

Он убрал нож и, присев на лавку, вытянул ноги:

– Ты жена Исаака Гектодромоса?

– Ну и что? – бросила госпожа враждебно, и Векша даже позавидовал её храбрости – а ну как убьют страшные чужаки?

– Да или нет? – холода в голосе чужака прибавилось.

– Да.

– Звать как?

– Зоей прозвали.

– Гречанка? – в голосе чужака вдруг на миг прорезалось любопытство. Хозяйка смолчала. – Малец чей? Твой?

Зоя метнула настороженный взгляд в угол, туда, где лежал связанный сын Исаака. Облизала пересохшие губы.

– Ну?!

– Мой, – выдавила она, наконец.

– Вот и отлично, – чужак в скурате поворотился к своим и кивнул на господского сына.

Связанного и завёрнутого в рогожу, его проволокли через сад и, перекинув через плетень в глухой переулок, навьючили поперёк конской спины. Ожидавшие там же двое верховых, переодетых степняками, сразу настегнули вьючного коня и помчались прочь из погоста.

На дворе почему-то было тихо, и купец насторожился. Даже Волчок не лаял, не слышно было никого из слуг… вестимо, уже вечер, и сумерки почти превратились в полную темноту, но это всё равно было странно. Сквозь щели в заволочённых ставнях пробивался тусклый свет, но из дома тоже не было слышно ни звука.

Гектодромос насторожился, поколебался несколько мгновений, потом толкнул рукой калитку. Она отворилась неожиданно легко и это тоже было неправильно – в это время Векша или сама Зоя уже должны были бы запереть калитку на засов, а на попытку её отворить Волчок должен был залиться злобным хриплым лаем, как это обычно и бывало – пёс подавал голос даже на хозяина, отвыкнув от него за время долгих отлучек.