– Ага.
Катя помолчала, потом стукнула Анну по плечу:
– Ну!
Пришлось все рассказать, правда, опустив особо неприятные подробности про то, что бандиты пытались забрать её в свое логово. И теперь история не выглядела столь драматичной, скорее тривиальной.
Катька продолжала колотить свою подругу:
– Ты знаешь, что я уже успела Пашке позвонить, знаешь, знаешь?!
– Ай, прекрати меня бить! Ты сказала ему, что все в порядке?
– Да. Но думаю, зря! Где тут порядок? – и снова стукнула Анну. – Дура! Сказали же: дома сидеть! Чего ты туда поперлась? Слушай, а этот директор вправду не приставал к тебе?
– Правда!
– Не верю, что он по доброте душевной тебя домой притащил. Почему сюда не привез?
– Я уснула… Но знаешь, я ведь ему кучу денег должна, если меня убьют, кто ему их вернет? Поэтому и заволновался.
– Логично. В коем-то веке умную мысль сказала! А сын у него симпотный. А жена его где?
– Нет жены.
– Разведен?
– Не было.
– Это как так?
– Сын приемный.
– Аааа. Интересно… – задумчиво протянула Катька, а потом резко спросила: – Я надеюсь, ты не собираешься туда возвращаться?
– Как скажут.
– Что значит «как скажут», ты сумасшедшая?
– Ты знаешь мою ситуацию. Если скажут, я пойду.
Катька недовольно покачала головой и снова стукнула её в плечо, правда, на этот раз совсем легонько.
– А может, тебе с его сыном замутить?
– Совсем что ли?
– Ну а что?! Ему не понравится, и он простит тебе долг, лишь бы ты от этого… Как его?
– Виталик.
– Вот. Чтобы ты от этого Виталика отстала. В твоем положении пора сжать кулаки и идти напролом!
– Да ну, не хочу.
– Конечно, лучше с кем-то вроде Сергея твоего…
– Ой, прошу, не начинай!
– Ладно, мне надо идти. Буду поздно. А ты веди себя хорошо!
В нашей жизни нелегко предугадать, на кого можно положиться, а кому не стоит доверять. Каждый раз – это лотерея. Никакие манеры поведения и факты тут не помогут. Если в одной ситуации человек тебя не подвел, это еще не значит, что не подведет в другой. У каждого своя допустимая мера и свои слабые места: деньги, нежность, забота, верность, сострадание – все это разные понятия, и каждый отдельно взятый человек по-разному следует им не только всецело, но и, опять же, по отношению к другому отдельно взятому человеку. Один мужчина может обмануть одну женщину, но умереть ради другой. Кто-то может осыпать тебя подарками, но быть настолько безучастным, что даже не узнает о твоей болезни. И даже с виду щедрый и добрый человек может не устоять и предать тебя, если речь зайдет о крупной сумме денег. Насколько было бы проще, если бы можно было судить о людях только исходя из каких-то видимых глазами вещей: манеры одеваться, уровня достатка или, например, цвета глаз – все голубоглазые априори честные, а все кареглазые – лжецы. Но это невозможно, даже по поступкам мы не можем полностью узнать человека и предугадывать его действия. Человек всегда так сложен, так много «но» и «если» в характерах, свободы и плена одновременно, столько проблем, противоречий, непонимания. И мы стараемся не замечать все эти «но» и «если», предпочитаем верить в то, что хотим, а потом оказываемся избитыми, истерзанными, несчастными.
Анна задумалась о своих отношениях с Сергеем. Все, что она получила от него, – притворство и ложь. Он, наверное, придумал убедительное оправдание своему поступку. Но не только Сергей был виноват в случившимся, её чувства тоже были ложью. Она была наказана за собственное лицемерие, за отказ от себя. Кредит был способом обмануть не только его, но и прежде всего себя саму. Попытка доказать, что их чувства – реальность, а не вымысел.
