…наконец, прорываюсь через многоголосое безумие, слышу свой ответ:
– Рассеки его… рассеки его пополам.
– Но…
– Рассеки пополам… просто… попробуй…
Рассекаю своим экраном нагромождение чужих экранов, что я делаю, зачем я это делаю, бред какой-то, да не какой-то, а самый настоящий бред…
Ничего не происходит – я так и думал, что ничего не произойдет, и все-таки ждал чего-то, сам не знаю, чего, чуда какого-то, как будто здесь может быть какое-то чудо…
Ускользаю в темноту – понимаю, что надо выбираться из темноты, и чем скорее, тем лучше, пока не разрядился окончательно. Выискиваю хоть какой-то свет на горизонте, свет есть, бесконечно далекий, но такой свет, что лучше бы никакого, туда идти нельзя, там сторонники сторон, не то свободных, не то несвободных, которые только и ждут момента, чтобы на меня наброситься, а-а-а, это все ты-ы-ы…
…все я.
Вернее, я, который юнец в дурацком прикиде.
Вернее, я, которого уже нет, который наговорил юнцу непонятно чего про непонятно что, вот теперь и мучаемся с этим непонятно чем, ищем, не находим…
…даже не понимаю сразу, что я вижу, даже не понимаю сразу, что вижу самого себя, идущего через пустыню, какого-то непонятного себя, с закрытым лицом, почему я закрываю лицо респиратором, это еще дурнее, чем мой дурной прикид у молодого меня… этот я какой-то старый, потрепанный жизнью, даже не видя своего лица, я чувствую, что я стар…
Тот я узнаю себя, приветственно машу рукой, кричу что-то, издалека не разобрать, что. Не понимаю, почему я кричу, почему не пошлю сигнал, ну мало ли, у всех свои причуды…
Сближаемся.
Он смотрит на меня, он бросается ко мне, как бросаются не к старым знакомым, а к самим себе, ты не торопись так, друг сердечный, еще неизвестно, какой ты, какой я, может, еще успеем возненавидеть друг друга…
Оглядываю себя, со всех сторон, отчаянно пытаюсь найти хоть какое-то доказательство, что у меня нет какой-нибудь стороны – не нахожу…
– А у тебя… все стороны?
– Какие стороны?
– Какие-какие, обыкновенные…
Смотрю на него, не верю себе, быть не может, чтобы не знал про стороны, а ведь правда не знает, разглядывает меня недоуменно, это еще про какие такие стороны я говорю…
Пытаюсь понять, что именно я вижу, а ведь в жизни не видел ничего подобного, а ведь я не понимаю, где кончается одна грань, начинается другая, хоть убей, не могу понять…
Вот оно, – еще не говорю я себе, но уже понимаю, вот оно, бесконечное число сторон, и обратных, и необратных…
Мне страшно, я понимаю, что боюсь этой бесконечности, потому что никогда не смогу её понять, это что-то… что-то… за пределами… за пределами нашего, привычного, и никакое скопище сторон не заменит этого… этого…
Что-то еще…
Что-то…
А.
Ну да.
– Покажи себя изнутри.
– Что?
– Покажи себя изнутри.
– Не… не понял…
Я рассекаю себя пополам – одним ударом, половинки падают в пыль, я заплевывает мой экран чем-то густым, непрозрачным, я понимаю, что я злюсь, что я защищаюсь, и все-таки неприятно это, когда вот так яростно отбиваюсь от самого себя, снова и снова плюю в экран мутно-красным, когда я рассекаю себя, чтобы увидеть, что внутри…
Вот оно, говорю я себе.
Вот оно.
Со всех сторон.
Изнутри. Снаружи. Со всех обратных сторон…
Сигналю себе, через пустыню, в бесконечность:
– Я нашел себя.
– Еще себя? А, ну хорошо… и как там я насчет тех сторон, верю, не верю, хочу искать, или сто лет мне это не надо?
– Я себя проверил… я нашел все свои стороны… и снаружи… и внутри… вот… смотри… смотри сам…
