Мужчина в мохнатой шапке свернул к ресторации Вардхуза. Её окна сияли ярче всех, а дым над трубами был таким плотным, что хоть на куски режь. Там сейчас самый разгул. Песни, гам, румяные пироги, а главное — жарко натопленные печи.
Всё, хочу домой, в тепло! Дворами-крышами петлять не стану. Сверну к усадьбе Снульва, а потом…
Тут-то до меня и дошло.
Чайный король Снульв уже год как перебрался в столицу, и с тех пор его каменный особняк пустовал. А теперь там остановился мерзкий кавалер Льет с дочкой Агдой.
Надо взглянуть, какова эта семейка дома, когда рядом нет чужих глаз. Надеюсь, они ещё не легли.
Я ощутила прилив азарта, даже мороз перестал казаться таким жгучим.
2. Глава 2, в которой любопытство сгубило кошку
Эй! Нас, часом, не надули?
Ставни со стороны улицы были наглухо закрыты, крыльцо утопало в сугробах, ни одна из восьми труб на крыше не дымила.
Потом я заметила, что к калитке и дальше, к парадному входу, протоптана тропинка, снег со ступеней сметён.
Жаль, двор почистить никто не удосужился. Пришлось передвигаться прыжками, каждый раз проваливаясь с головой. В ушах снег, в глазах снег, всё лицо в снегу!.. Снаружи я кошка, но внутри человек, так что прошу извинить — у меня лицо, а не морда.
Вон и свет в окне.
Деревьев близко к дому не нашлось, зато у летней веранды нарос высоченный сугроб, снег хорошо слежался и без труда выдержал мой кошачий вес.
Второй этаж дома опоясывал каменный карниз, украшенный фигурками крылатых человечков — духов природы. Карниз был достаточно широк для моих лап, но весь облеплен снегом и льдом. Чуть когти не сорвала, пока подобралась к окну.
А ещё назад идти. Не представляю, как я тут развернусь.
И с окном не повезло: иней на стекле нарос плотный, с наледью. Только у самой рамы оставалась неровная щёлка. К ней я и приникла глазом.
Видно было немногое.
Просторная, ярко освещённая комната, богатая обстановка. Веерообразная стойка магического телогрея. Край дивана с полосатой обивкой. На диване — ножки в пуховых носках, прикрытые бархатным подолом…
Я встала передними лапами на нижнюю перекладину оконной рамы и придвинулась ближе.
Барышня Агда в бардовом капоте полулежала, опершись локтем о валик. На грудь ей падала полураспущенная коса, являя всю роскошь волос, тонкие пушистые завитки обрамляли нежный овал лица с изящным носиком и пухлыми малиновыми губами.
Майра права, тут есть чему позавидовать. Даже любопытно стало, какому счастливцу Льет отдаёт всю эту красоту и куда торопится. Ей же не больше восемнадцати.
На столике у дивана стояла перламутровая коробочка. Агда напевала мотив какой-нибудь модной песенки, и коробочка повторяла его на разные птичьи голоса. То соловьём зальётся, то канарейкой, то дроздом…
Нет, не только птичьи!
В ответ на хрустальное «ла-ла-ла» Агды коробочка сперва бодро затявкала, потом размяукалась, как голодный кот.
— Хватит играться, — просипел Льет.
Он восседал в глубине комнаты, закинув ногу на ногу. Под чёрным, с серебром, шлафроком — свободные штаны и рубаха с распахнутым воротом.
Что же вы так далеко от окна расположились, благородный кавалер? Вас еле слышно.
— Пускай играется, — прозвучал низкий скрипучий голос, мужской или женский, непонятно. — Когда… гра… а… не… мо…
«Когда играться, как не в молодости?»
Выше щёлка расширялась. Я приподнялась на задних лапах и уткнулась носом в ледяное стекло, силясь рассмотреть: кто там такой?..
