Кошка с одним хвостом - страница 4

– На-ле-е-во!

– Шагом а-арш!

– Стой, раз-два!

– Круго-о-м марш!

– Направо, через одного!

– Руки в локтях согнуть!..

А я смотрел и думал: вот, умные, взрослые, многие действительно хорошие люди, у некоторых дети – мои ровесники…

И вдруг:

– Вспышка с тыла!

И, словно поймав спиной мой оторопелый взгляд, резко обернувшись:

– А ты занавесочку-то задёрни!

– А почему это на наших бэтээрах нет никаких отличительных знаков?! У всех есть, а у нас нет?! – неожиданно рявкнул он, выведя меня из оцепенения.

Надо сказать, что, как правило, на технике рисуют такую же эмблему, как в петлицах у солдат. Заданная тема была предельно ясна. Все тут же оживились, загалдели, задискутировали, посыпались предложения… Но эмблему ЖДВ, посовещавшись, неожиданно отклонили. Не знаю уж, что повлияло на решение, думаю, некие эстетические воззрения, а может быть, и мнение комбрига.

– У связистов… иди сюда, боец! Вот! – воскликнул он, одной рукой хватая меня за ворот и тыча в петличку пальцем. – Скрещенные молнии!

– Почему знаки различия не по уставу?! – это уже мне.

– У лётчиков – пропеллер, у десантников – парашютики, – вдохновенно продолжал он, воздев палец и тут же забыв обо мне, – а у нас будут… – он на секунду задумался, – паровозики!

Строй выдохнул.

Ну, паровозики так паровозики. Как говорится, наше дело бабье. Художник на листе плотной бумаги нарисовал трафарет, его утвердили и белой краской оттампонировали на зелёных бортах. Произведение было гениально в своей простоте. Слева направо – вертикальный прямоугольник с окошком и под ним большой кружочек, далее – горизонтальный прямоугольник с трубой, под ним несколько маленьких кружочков и треугольник метельника[14]. Всё. Не помню только, был ли над трубой дымок. Типичный «Паровозик из Ромашкова», скажете вы. Возможно. Но, с другой стороны, тот, кто видел эмблему железнодорожных войск, сможет оценить по достоинству и мудрость начальства, и радость художника.

От станции Вильча до нашей теплушки было, по ощущениям, километра полтора-два. Ну да кто же их мерил? По шпалам ходить неудобно – не в шаг. Говорят, это какой-то умник придумал, чтобы по путям не бегали. Вот я и наловчился ходить по головке рельса, как по канату. Не сразу. Такое сразу да в солдатских сапогах, думаю, вряд ли кто бы освоил. Сначала прошёл шагов десять, потом двадцать, потом пятьдесят, и так, постепенно… Но до конца так ни разу и не дошёл. Навыка нет. В этом мире вообще ничего не происходит вдруг. «Вдруг» – это иллюзия, просто мы не всегда точно определяем начало. Вот и в тот день, когда по рации раздалось: «Диспетчер станция Вильча?» – это было не «вдруг», это был гвардии младший сержант Халиков. И, видя, как на пульте вспыхивают один за другим занимаемые им участки пути, бессмысленно было в отчаянье вопрошать:

– Халиков, ты где?!

Ну если только для того, чтобы услышать в ответ радостное:

– Красный проехал!

Гражданский диспетчер, с которым за мгновение до этого мы, коротая время, пили чай и мило беседовали, уже повернулся ко мне спиной, лихорадочно жал кнопки и щёлкал на пульте тумблерами, переводя стрелки.

– Иди, твои приехали, – не глядя буркнул он.

Я встал, попрощался и вышел.

Хотел написать: «Этот день выдался очень тяжёлым…» – и осёкся. Зачем выдумывать? День как день, да я его и не помню. Прошёл, как не было. Работали.

Здесь я больше не был связистом, здесь мною затыкали трудовые дыры. Или, точнее, дыры труда, дыры в труде…