Собственно говоря, основной причиной для срочного внепланового собрания был злостный студент-второгодник Давид.
Давид учиться упорно не хотел, по три раза пересдавал едва ли не каждый предмет. В конечном итоге, брал преподавателей измором, и те ставили ему зачет либо оценку «удовлетворительно». Давид решительно не хотел ничего учить и ни во что вникать. Ему лишь хотелось подольше оставаться в большом красивом городе, ездить на новенькой иностранной машине и плясать с модными девушками в дорогих клубах, поражая их размахом своей щедрой восточной души.
Такая жизнь нравилась Давиду куда больше, нежели перспектива вернуться домой и заведовать там одним из заводов по производству колбас, принадлежащих его отцу.
Давид желал как можно дольше оставаться в статусе студента.
Вот только суровая Ванда Эдиповна ни в какую не хотела ставить ему зачет и допускать к сессии.
– Ваши знания равны нулю, юноша, – строго говорила она в очередной раз возвращая Давиду зачетку, – вы даже не знаете склонения местоимений. Зачет я вам не поставлю, рекомендую подумать о смене профессии. Вы позорите факультет и звание универсанта.
Раздосадованный Давид вышел во двор. К сессии его не допускали. Перспектива позорного выдворения с факультета с последующим возвращением домой была близка как никогда.
Давид пылал ненавистью к Ванде Эдиповне и очень хотел ее ударить. Но за такое можно сесть и в тюрьму. А это похуже колбасного завода.
Мимо Давида по двору проходил Кот. Шел своим обычным утренним маршрутом, не подозревая ничего плохого.
Давид увидел Кота и глаза его налились яростью, требовавшей выхода наружу.
Он пробормотал что-то нехорошее и со всей силой пнул Кота ногой.
Издав жалобное «мяу», Кот отлетел в кусты. Пару секунд он лежал на земле, оправляясь от шока. Люди никогда еще прежде не причиняли ему боли и вреда. Кот не знал, что люди бывают плохими.
Он неуверенно сел и принялся исследовать ушибленный бок. Ребра не сломаны, дышать можно. Пройдет, только надо полежать денек.
Кот прижал уши, наклонился как можно ниже к земле и решил по-тихому дойти до коробки с шерстяным одеялом внутри.
Тут во двор выбежала Ульяна Ткаченко, первая красавица факультета. Она видела все произошедшее из окна аудитории. Сначала Ульяна набросилась на Давида, решив оттаскать его за волосы, приговаривая:
– Ты что делаешь, придурок?! Как ты посмел Кота тронуть? Ответишь за это!
Девушка для закрепления эффекта зарядила Давиду хлесткую пощечину и кинулась к Коту.
– Как ты, малыш? Сильно больно? Сейчас к ветеринару поедем.
Вслед за Ульяной во двор выскочили еще полтора десятка человек. Они окружили Кота, наперебой предлагая помощь, ветеринара, взять на ручки, пожалеть, защитить.
Кто-то из девушек уже звонил в ветеринарную клинику. Двое парней заломили Давиду руки, а третий прицеливался, намереваясь ударить обидчика Кота куда-нибудь побольнее.
– Остановить рукоприкладство! – послышался суровый голос Ванды Эдиповны. Гроза факультета впервые за много лет прервала занятие, увидев отлетевшего в кусты Кота. Она грозно трясла указательным пальцем и громко чихала. Аллергия на кошачью шерсть давала о себе знать, но Ванда не обращала на нее никакого внимания.
– Никаких самосудов на факультете. Ведите его к декану! Будем ставить вопрос о немедленном отчислении, – распорядилась Ванда. Затем она повернулась к Давиду и, глядя ему прямо в глаза, сказала:
