– «Дескать, стрелки не сохатим, товар по частям привозим», - продолжила Кира, развернувшись в сторону каморки: - «Нахрена мне кладочная смесь без кирпичей? Мешки в тетрис складывать? Я ему: «Где кирпич?!» А он бает: «В дороге задержался». Де, под Нижнем лошадь подкову потеряла. А сменить никак – в подковомонтажах только комплектами продают. Зимними. Возничие с горя напились, благо и раньше не просыхали. Как в у Кнауфа с Фюгенфюллером в Баварии начали… И бает, и бает. И бает, и бает… Так вы ему, милостивый государь, передайте, что мы и сами баять умеем. Так наибаять могем – уши не разогнет. Вы, батенька, поймите: не о себе заботимся. О вашем здравии печемся. Вот приедет господин Алексеев свой дом смотреть, а там смотреть не на что. Это вам не хиханьки да хаханьки. Господин Алексеев за такие шуточки не то что шпандырем отчешет – к радуге приобщит. И когда вы сеппуку потом делать будете, я вашим кайсякунином не стану, даже не просите. За сим позвольте сердечно откланяться и сообщить, что если нынче же поставки не будет, я у вас больше никогда и ничего не куплю». - Для пущего эффекта она покачала указательным пальцем и повернулась к Владу. – Всё записали?
- Записали, записали, - из угла раздался насмешливый голос техдиректора. – Отожгла так отожгла.
Он стоял у двери в свой аквариум с телефоном в руке.
Теперь она «Люба – звезда ютьюба».
- Константин Сергеевич, можно с вами поговорить? – попросила Кира и направилась в аквариум.
Кира вошла и устроилась на том самом кресле, на котором сидела сегодня с утра. Только совершенно в другом настроении. Себя было жалко просто до слез.
Технический директор вошел и закрыл за собой дверь.
- Константин Сергеевич, - Кира говорила, опустив глаза на собранные в замок пальцы. - Давайте, вы никуда не будете это выставлять, а я напишу заявление по собственному желанию.
Техдиректор хмыкнул, качнул головой и, опершись двумя руками о стол, произнес:
- Кира Владимировна, а давайте наоборот: вы не пишете заявления об увольнении, а я никуда не выставляю эту запись.
- Это, типа, шантаж? - не поняла Кира.
Константин Сергеевич поднял взгляд в сторону отдела и пошел к ней. Новикова напряглась. Как оказалось, он направлялся в угол, чтобы закрыть жалюзи. Комнатка сразу стала какой-то тесной и... интимной.
- Кира Владимировна, - техдиректор присел рядом с ней, где с утра сидел Денис Борисович. - Что происходит? Влад, конечно, нарушил субординацию, влез на чужую территорию, не спорю, и вообще сегодня не в духе. Но я не вижу причин для столь бурных выражений эмоций.
Новикова почувствовала, как к глазам подбираются предательские слезы. Только их сейчас и не хватало. Она шмыгнула и уставилась перед собой.
- Такое впечатление, что на этом месте все хотели видеть какого другого, а тут я, - выдавила она.
'И я тут совсем никому не нужна', - крутилось на языке, но это уже совсем было по-детски. Кира вытерла набежавшую слезу костяшкой указательного пальца и глянула на Константина Сергеевича. Его лицо выражало глубокий шок.
- И с чего вы это взяли? - поинтересовался он после паузы.
Кира представила, как сейчас будет рассказывать о том, что Мишель над ней смеется, секретарша хамит, Дед Мороз запугивает, бухгалтерша наезжает, парни прикалываются, и почувствовала себя девочкой из старого мультика, где «одеяло кусачее, подушка колючая...».
- Ни с чего, - буркнула она. - Я просто не справляюсь.
