Кошмариус и исчезнувшее зелье - страница 22

Город вокруг казался зверю чужим. Очертания домов, вкривь и вкось наставленных то тут, то там, сливались в одну размытую панораму, накрапывающий дождь был мелким и беспокойств не причинял, а Непроглядный туман, как обычно окутавший всё вокруг с наступлением сумерек, его ничуть не пугал и вызывал лишь раздражение. На ходу зверь то и дело клацал зубами и время от времени поглядывал на ночное небо и прячущихся за тучами Двух Сестёр, виновниц его нынешнего состояния.

Выйди в этот момент кто-то из незадачливых кошмаритян случайно ему навстречу, точно получил бы незабываемые впечатления до конца своих дней – конечно, если бы смог убежать от хищного зверя. Благо большинство жителей города хорошо знали, какие ужасы таит город по ночам, и особенно когда на небе две Луны.

Джеремия, подобно огромному волку, рысцой пробирался на самое знаменитое кладбище Кошмариуса. От Забулдыжного переулка до него было рукой подать, и вскоре огромный зверь уже оказался среди разномастных и вразнобой торчащих надгробных камней и массивных, потрескавшихся от времени могильных плит. Где-то слышался стук и шорох – это таинственные Могильщики, полноправные хозяева Великого Погоста, рыли новые ямы. Их боялись абсолютно все кошмаритяне, так как считалось, что эти странные фигуры, одетые в чёрные рваные саваны размером с двуспальную простыню и похожие на огромных воронов или стервятников, не жаловали живых. К тому же все верили, что из вырытых ими могил, если по какой-то причине в них вдруг оказаться, невозможно выбраться.

Однако Джеремия даже не повернулся в сторону звуков, которые издавали их ветхие лопаты. Лапы сами вели его к часовне, одиноко стоящей на небольшом холме, сплошь поросшем или, скорее, усаженном кладбищенскими маргаритками.

Ночной гость остановился у каменных ступенек, что вели к входной двери. Удивительно, но, несмотря на звериный облик, в голове возникали вполне человеческие мысли, а его сердце, которое в периоды обращения становилось чужим и не знающим ничего, кроме азарта погони и животного голода, вдруг затрепетало, когда блуждающий взгляд жёлтых глаз остановился на горящем слишком тёплым для такого мрачного места светом огоньке в одном из больших окон часовни.

В кладбищенском промозглом воздухе смешались разные запахи: гниль, мертвечина, плесень, сырая земля, глина, мокрый песок и замогильный холодок, испускаемый ожившими призраками, снующими среди могил, – но особенно явственно ощущался один, ни с чем не сравнимый для хищника аромат добычи.

«Нет! Конечно же, не добычи, а живого человека!» – неожиданно ясно в голове Джеремии раздался его собственный голос.

Невероятно, но разум человека пытался контролировать звериные инстинкты и яростные позывы очертя голову броситься на охоту! И всё же тело подрагивало, пытаясь сопротивляться этому голосу рассудка. Оборотень в нерешительности замер.

– В Кошмариусе нет дураков, которые стали бы в такое время разгуливать по кладбищу! – начал бормотать Джеремия, еле ворочая своими челюстями с острыми жёлтыми зубами. – Мне не о чем беспокоиться!

Что с ним происходило, он понимал плохо и разбираться в этом в нынешнем состоянии просто не мог, а потому старался хоть как-то успокоить себя. Как раз в этот момент дверь часовни отворилась, и на лестницу вышла Вербена.

Джеремия сразу понял, чей запах так заинтриговал его, стоило только молодой девушке шагнуть за порог своего уединённого жилища.