Завершив перестановку стола, он довольным взглядом окинул освободившееся пространство и властно распорядился:
– Давай, Жанка, ставь диск.
Она повиновалась.
– Нет. Это слишком тихо, – тут же сказал Толян и, подбежав к музыкальному центру, повернул регулятор громкости до предела.
Грохот в комнате поднялся такой, что, по-моему, даже затряслись стены.
– Ну и ну, – поделился я впечатлениями со стоявшим рядом Максом, но собственного голоса не услышал.
– Говори громче! – любезно поднес ухо к самому моему рту Макси-Кот. – Я ни фига не слышу.
Толян, однако, был вполне доволен. Он уже ритмично двигался в самом центре комнаты. Нам ничего не оставалось, как присоединиться.
Но танцевальная часть продолжалась недолго. Где-то под потолком оглушительно хлопнуло. На нас дождем посыпались стекла. Одновременно вырубился свет. Музыка смолкла. Мы все застыли на месте.
– Ребята, вы живы? – послышался из темноты голос Жанны.
– Живы, – ответил я. – А чего случилось?
– Это все Волобуев виноват, – узнал я голос Славки Кирьяна.
– При чем тут Волобуй? – немедленно возмутился Толян. – Лампочка в люстре лопнула, и все дела. Хорошо, я еще стол к стене отодвинул. А то бы всю еду стеклом засыпало.
– Зато я вся в стеклах, – послышался хнычущий голос Светки. – Ой! Ну вот! Порезалась! Ребята! Сделайте что-нибудь!
– «Что-нибудь» – это, Фома, к нам, – тронул меня за плечо Макси-Кот. – Айда на лестницу. Там у вас где-то должны быть пробки.
Мы ощупью двинулись в переднюю. Пирс, естественно, завертелся у нас под ногами, и я два раза чуть на него не наступил. Наконец мне удалось нашарить его на полу и подхватить на руки.
– Жанна! Возьми пса! Иначе он лапы себе порежет, как Светка.
– У меня не лапы, – тут же с обидою отозвалась Полежаева. – Я руку порезала. У меня кровь идет.
Жанка добралась до нас и взяла у меня Пирса. Мы с Котом вышли на лестничную площадку. Хорошо, хоть тут свет горел. Оказалось, предохранитель у Тарасевичей и впрямь выбило.
– Вполне банальный случай, – с важностью произнес Макс и щелкнул рычажком на распределительном щитке.
По оглушительному «ура» Толяна и не менее оглушительной музыке мы сразу поняли, что авария ликвидирована. Как раз когда мы входили в комнату, Жанна, подбежав к музыкальному центру, решительно выключила его.
– Ты чего? – уставился на нее Толян.
– Хватит! – крикнула она. – Неужели не видишь?
Она указала на Светку. Только тут мы с Котом заметили, что у той порезана не только рука, но и лицо. Возле нее суетились Динка, Лариска и Славка.
– Светка, Светка, сейчас, – кинулась в направлении ванной комнаты Жанна. – Принесу перекись.
– Света, да ничего страшного, – утешал Кирьян. – Маленькая царапина. Завтра-послезавтра совсем пройдет.
– Ну! – бодро воскликнул «дитя джунглей». – Вон моему другу Витьку один раз по роже кастетом заехали, и то прошло без остатка. А тут, подумаешь, тоненькое стеклышко от какой-то лампочки.
– Слушай! – прошипела Диана. – Ты можешь хоть иногда помолчать?
Волобуев заткнулся. Тем более что вернулась Жанна с бутылочкой перекиси и начала обрабатывать Светке порезы на руках и лице.
Чуть погодя выяснилось, что Светка забрызгала кровью белоснежную блузку. Это еще сильней испортило ей настроение, если, конечно, вообще оставалось что портить. Девчонки кинулись в ванную объединенными усилиями отстирывать Полежаеву.
– Ребята! – крикнула нам Жанна. – Соберите пока стекла!
