Космокоза - страница 12

Минут через пять мы почувствовали, что нас словно захватило энергетическим лучом. Корабль теперь летел даже не на автопилоте, его просто что-то тащило в темноту. Через пару минут мы заметили станцию. Перед нами резко появился огромный, размером с астероид, сферический объект. Материал его корпуса все еще копировал процентов на пятьдесят окружающий его космос, и от этого станция казалась полупрозрачной. Мы двигались медленно, словно нас изучали перед тем, как впустить. Наконец-то, ворота «открылись», точнее, словно исчезли, и мы попали в большой хорошо освещенный ангар. Наш корабль остановили и пришвартовали на стапеля.

— Ну что? Будем выходить? Вроде как прибыли уже, — сказал Петр.

— Сейчас, я только дедушке напишу, что мы уже на станции, и пойдем.

Мы вышли из корабля. Я подошел к стапелям проверить, хорошо ли нас закрепили. Все-таки станция давно не работала. Стапеля держали не просто крепко, они словно слились с кораблем и стали одним целым. Наверное, это из-за идентичных свойств материала корпуса. Действительно, приняли как родных! — подумал я. Ангар был очень высоким. При постройке, видимо, рассчитывали принимать большие космические корабли, совсем не такие, как наш. На противоположной стороне ангара были еще одни ворота, которые явно были главным входом на космическую станцию «Призрак». Они были почти на всю высоту ангара. Из центра зала прямо к них шла посадочная полоса, а на боковых стенках возле ворот было несколько автоматических манипуляторов. Наверное, для выгрузки/загрузки. Вот только нет у нашего космического флота таких больших кораблей. Для наших, вон там, маленькие ворота в боковой части ангара, через которые нас и впустили.

— Толик, я вот что подумал, — сказал Петр. — Олег Павлович говорил, что после облучения корабль всего-навсего должен был стать более защищенным от широкого спектра внешних воздействий; что он сможет восстанавливать различного рода повреждения, обеспечивать естественную терморегуляцию, предотвращая перегрев или переохлаждение корабля; что они лишь хотели наделить материал корпуса свойствами, аналогичными человеческой коже. Никакого «разумного корабля»! Но ведь становиться невидимым — это уже не свойство человеческой кожи?!

— Ну, зачем же так категорично заявлять. Может, есть такое свойство у кожи. Только не человеческой! — ответил я.

Петр так на меня посмотрел, что я и сам испугался того, что сказал. Моя шуточная гипотеза, скорее всего, могла оказаться правдивой.

— Мальчики, ну что вы возле этих ворот застряли? — сказала Маруся, подходя к нам. — Идемте дальше. Я бы первым делом центральное управление поискала!

— А коза дело говорит, — шутливо сказал я.

— Ох, дошутишься, Анатолий! — сказала Маруся и пошла к выходу из ангара.

Мы последовали за ней.

Возле дверей Маруся остановилась.

— А как их открывать-то? — спросила она.

Мы оглядели двери. Ни ручек, ни замков. Как она открывается? В стену, что ли заезжает?

— Мне кажется, — сказала Маруся, — станция в «режиме ожидания» еще.

— И как мы ее теперь «будить» будем? — спросил Петр?

— Я думаю, надо в корабль вернуться и попробовать с дедом связаться. Он же говорил, что связь держать можно!

Мы вернулись на корабль. После огромного ангара он показался нам маленьким и тесным. Весь корабль был словно мертвый. Все системы выключены. Я сел и включил компьютер. Когда система загрузилась, я увидел, что в углу мигает пиктограмма в виде письма с циферкой один.