– Летим дальше.
Поход к седьмой планете Кеплера, получившей название Пельмень – за её форму, длился меньше часа, причём большая часть времени была потрачена на стандартные процедуры расчёта траектории и анализа обстановки в районе финиша. Сорок миллионов километров «Дерзкий» преодолел всего за двенадцать минут, двигаясь в джамп-режиме.
Пельмень, похожий на открытый в двадцать первом веке спутник Сатурна Пан, оказался на месте. Но претерпел изменения по сравнению с тем своим обликом, какой зафиксировали системы наблюдения «Дерзкого».
Во-первых, он потерял форму, из «пельменя» превратившись в почти идеальную сферу, похожую на пятую планету системы – Шарик. Экваториальный рубец высотой в пять километров, придававший ему экстравагантную форму пельменя, исчез. А сама планетка, по размерам равная Церере[5], была как одеялом покрыта ровным слоем пыли, скрывшим морщины и кратеры на её поверхности, обнаруженные ранее дистанционно.
– Спустимся? – без особой надежды в голосе спросил Шустов.
– Час на замеры, – ответил капитан Бугров.
«Дерзкий» сбросил на Пельмень два зонда и дрон с аппаратурой, после чего начал облёт планеты на высоте ста километров.
– Нужно провести инфразвуковое сканирование и гамма-локацию пары участков поверхности, – снова заговорил Шустов, когда автоматы принялись за свою работу. – Меня интересуют глубины планеты. Прошу разрешить посадку.
– Нет! – отрезал капитан Бугров.
– Тогда хотя бы давайте выпустим катер с модулем сканирования.
– Игорь Ильич, обходитесь тем, что уже запущено.
– Но это очень важно, мне просто дозарезу необходимы подтверждения рабочей гипотезы.
– У вас есть рабочая гипотеза?
– Есть, – признался Шустов.
– Почему же вы не сообщили об этом раньше?
– Не хватает кое-каких данных.
– Я готов спуститься, капитан, – бодро доложил Иван Ломакин.
– Хорошо, уложитесь в час, Игорь Ильич.
– Постараюсь, – обрадовался начальник экспедиции.
В шлюп загрузили необходимое для просвечивания пород коры планеты оборудование, пассажиры – Шустов и Киро Кимура – заняли места в кабине, и шлюп покинул грузовой ангар корабля, ныряя к пушистой поверхности Пельменя. Скрылся из глаз, утонув в ровном слое серо-серебристой пыли.
Как ленивые мухи поползли минуты, усиливая растущее напряжение в рубке «Дерзкого». Экипаж тоже не терял времени, анализируя поступавшую от систем внешнего обзора и контроля в рубку информацию, и атмосферу в космолёте в этот момент можно было назвать предгрозовой.
Капитану Бугрову стало казаться, что на него кто-то смотрит из глубин планетной системы, что только добавляло тревоги к его умозаключениям. И предчувствие его не обмануло.
– Капитан, фиксирую исчезновение четвёртой планеты, – доложил Эрг.
– Что?! – не сразу отреагировал на донесение Бугров.
– Четвёртая планета исчезла… и появилась снова…
– Это не сбой аппаратуры?
– Нет, капитан.
– Алярм! Иван, забирай пассажиров и стартуй на корабль!
– Что случилось, Виталий Семёнович? – послышался голос начальника экспедиции.
– Исчезла четвёртая планета… точно в таком же формате, что и другие планеты. Бросайте аппаратуру и быстро поднимайтесь!
– Нам осталось полчаса…
– Никаких возражений! Немедленно возвращайтесь! Это приказ!
– Есть возвращаться, – расстроился Шустов.
Шлюп с отрядом исследователей вынырнул из белёсой пелены на экваторе Пельменя и устремился к кораблю. Спустя четверть часа пассажиры заняли свои места в служебно-бытовом отсеке согласно режиму тревоги.
