Ну а Ольга военных песен так и не спела, её сборники были совсем другие…
Они не могли быть парой… Он – молодой и холёный из нового руководства, Она значительно постарше, хоть и не из непосредственных, но всё же подчинённых.
В ту пятницу Она никуда не спешила, но, уже подгоняемая гулкой тишиной опустевших коридоров, засобиралась, как вдруг вспомнила о неполитых на выходные цветах.
Легко вспорхнула на стул и дотянулась лейкой до верхней полки… Дверь резко распахнулась и от неожиданности Она покачнулась… Он подхватил Её за руки.. От дурманящего аромата мужского парфюма слегка закружилась голова, а в Его руках Она вдруг ощутила лёгкую дрожь, прокатившуюся волной по её телу.
Этот поцелуй, пожалуй, был неожиданным для обоих, но таким обжигающим…
На совещаниях Она старательно «не замечала» его присутствие, а в голове звучала только одна фраза: «Обожгло…» Хорошо, что его переводят в другой офис.
Моя коллега впервые пригласила гостей на свой юбилей, наконец-то позволив устроить праздник себе. Остались позади, как дурной сон, совместная жизнь с вечно брюзжащей и понукающей сверковью и мужем, искренне полагающем, что он – её всё.
Как водится при юбилеях в сугубо женских компаниях, много вспоминали о прошедшей юности, повздыхали о несложившемся, особенно о непозволенных мужем детях, и под занавес перешли к романтичным эпизодам, которые хоть однажды да возникали в жизни самой обыкновенной особы.
Моя коллега, оказавшись на пенсии в окружении книг и воспоминаний, сожалела только об одном. Однажды молоденькой студенткой оказалась в ожидании задержанного рейса в компании пассажира, отправлявшегося куда-то на север. Молодые люди увлечённо проболтали несколько часов, и парень вдруг предложил лететь дальше с ним…
Она испугалась такой решительности, хотя очень хотелось помчаться в манящую неизвестность. «Зря не полетела… -подытожила коллега.– Может, все в жизни и случилось бы иначе»…
На Катьку хворь накатывала ближе к весне: возвращаясь домой, она отказывалась от ужина и демонстративно страдала, пока вконец обеспокоенный муж сам не предлагал молодой супруге подлечиться на водах. Катька на потеху всей швейке, где краснощёкая язвенница трудилась, проявляла чудеса изобретательности, добывая и путёвку, и билеты.
Этот спектакль Катька устраивала ежегодно: любившая поесть язвенница перед приходом домой с аппетитом лопала пару порций в ближайшей пельменной, и изображение весенних приступов, сопровождающихся естественно отсутствием всякого аппетита, выглядело для ревнивца мужа вполне убедительно.
Стареющий мужчина, совсем не попадающий в Катькины фантазии, был к тому же и скуповат, потому и соглашался болезную на лечение не сопровождать.
А излечение Катьки проходило бурно: товарки по смене помоложе гоготали, как кобылицы, смакуя подробности лечебного процесса, а сменщицы постарше, зардевшись, только отмахивались: ну и бесстыдница ж, Катька, язва какая!
Она сразу же ощутила ту силу, которой всегда так не хватало в её мужчинах…
Встреча с Ним случилась как-то невзначай: они оказались за соседними столиками ресторанчика, где Тата с приятельницами решили проводить нервную рабочую неделю, а Глеб с её одноклассником завершал удачную сделку.
Настроение у девчонок было игривое, и они с удовольствием разбавили мужскую компанию, где все деловые вопросы улажены и можно расслабиться.
