Костяная корона - страница 10

– Сядь и успокойся, – властным голосом велел ему старый нобилилл. Тощий, с седой бородой и полуслепыми глазами, он напоминал скорее беспомощного старика, но им все—таки не был. – Расскажи, что случилось. Вы достали веток?

– Нет, – уже более спокойно ответил Остарион. – На нас напали пауки. Возле поляны. Их было немного, но после того, как убили их, мы услышали вой волков. Возможно, стоит ожидать их прихода. Ранили Йонаса, они могут прийти по запаху крови.

Старейшина, услышав имя своего сына, вздрогнул, но не сдвинулся с места.

– Вой волков не означает, что они придут, – отмахнулся от него Кииссат. – Побитых тварей на поляне им хватит. А вот пауки… их стоит опасаться больше.

– Сидя здесь бояться нечего, – буркнул Остарион, пряча свой взгляд.

– Тихо! – крикнул старейшина. – Старики нашего народа могут сами постоять за себя, Остарион. Не стоит недооценивать их силу и мудрость. Пауки же идут на огонь. Поэтому вокруг деревни нет огней. И сейчас нам стоит отказаться от огня насовсем. Раз уж вы ничего не принесли, то пусть так и будет. Наша жизнь всегда опасна, как только наш народ был вынужден покинуть Сиинаил. Каждый день кто—то из нас может погибнуть. Сегодня обвалился еще один дом. Трое погибли. Мы похоронили их в болоте.

Остарион вздрогнул.

– Это недостойные похороны. Это недостойно моего народа, – напряженно произнес он.

– Не тебе решать, что достойно твоего народа, а что – нет, – спокойно ответил старейшина. – Это и мой народ тоже. Ты знаешь, где мы живем. Ты знаешь, с чем нам приходиться бороться. Когда ты умрешь – ты будешь похоронен так же. А судя по тому, как ты ведешь себя, ты будешь похоронен раньше остальных. Тебе стоит успокоиться. Тебе скоро двадцать. Скоро придет время, когда ты узнаешь о своем отце.

– Да, мне суждено вечно гнить в болоте, если меня не сожрут пауки, – проворчал Остарион. На его душе было пусто, но он решил во что бы то ни стало добиться исполнения обещания старейшины. – Почему ты не можешь мне сказать это сейчас? Кто я, кто мой отец? Почему ты так смиренно ждешь, когда я вырасту? Одного имени недостаточно. Кем он был? Все старики недобрым словом говорят обо мне, словно я виноват во всех их бедах!

– Ты ведь не хочешь здесь жить, Остарион, – спокойно проговорил старейшина, пропуская вопросы Остариона. – Ты, как и каждый юный нобилилл хочешь видеть солнце своими глазами, а не слушать про него сказки и рассказы, изредка ловя одинокие лучи, что смогли сюда пробиться. У тебя нет никакого желания видеть каждый день этот лес, вдыхать этот затхлый воздух. Поверь мне, ни у кого нет этого желания. Двадцать лет назад все было по—другому, но сейчас мы здесь, и идти нам некуда. Ты печешься о судьбе деревни, даже не зная ее жителей. С каждым днем нас меньше и меньше, а ты хочешь растянуть нашу деревню. Это уничтожит нас совсем.

– Мне лучше уйти? – вдруг спросил Остарион. Старейшина промолчал. Кииссат улыбался, глядя на огонь свечи, и на их разговор внимания не обращал. Он даже не поворачивал к ним головы, стоял, отвернувшись, и напевал веселую песенку. Остарион взглянул на старейшину и сдался: – Хорошо. Уж лучше умереть не здесь, в этом вонючем и мерзком болоте!

– Ты так просто откажешься от самого важного в твоей жизни? Своего прошлого? – Кииссат рассмеялся. – Как же ты туп, мальчишка!

– Если я буду жить вне этого леса, мое прошлое будет мне ни к чему, – в тон ему откликнулся Остарион. Нобилилл в гневе хотел покрушить здесь все, но, встретившись взглядом со старейшиной, взял себя в руки.