Костяная корона - страница 26

Остарион с болью в глазах смотрел, как они карабкаются к жизни, к той жизни, которую им больше не увидеть никогда. Среди умирающих было много молодых – даже куда младше чем он, нобилиллов. Он повернулся к Хейну, но тот лишь покачал головой.

– Не тяни с нами, Остарион, – сказал один из тех, кто держался и не стонал. Остарион с трудом узнал в нем Йонаса – его лицо было покрыто ранами, из груди торчал острый клык паука. – Наша смерть близка, и чем раньше она придет – тем раньше мы окажемся в лучшем из миров.

Не успел он договорить, как ко многим из раненых бросились их матери, братья и сестры. Они закрыли их своими телами, и каждый из них говорил одно и то же:

– Нет! Смилуйтесь! Они выживут, они пойдут! Мы сами потащим их на своих спинах, если это потребуется!

– Многие из них не выдержат многодневного перехода, – попытался образумить их Хейн. – Их раны невозможно излечить только моими силами. Отпустите их с миром…

– Заткнись, старый хрен! – воскликнула женщина с разбитой головой. В страхе за сына, она забыла про свои раны. Остарион так мало общался с нобилиллами, что даже не знал всех их имен. Он уставился в землю, сжимая кулаки. Болван. Дурак. Идиот. Какой король не знает своих поданных? – Мой ребенок выживет! Я понесу его на своих руках, пока мы не выйдем отсюда!

– Тихо! – крикнул Остарион. Со злостью оглядев всех, он поднялся с колен и, развернувшись к ним спиной, начал говорить: – Всех нобилиллов, которые могут выдержать переход, грузите на телеги. Я не могу взять каждого раненого. Но оставлять вас медленно умирать я не могу…

– А что будет с нами? – спросил Йонас. Он истекал кровью, и умер бы сам, но хотел, чтобы это получилось быстрее. Многие закивали, услышав его вопрос, и выжидающе посмотрели на Остариона.

Юноша хотел было уйти, но услышав вопрос, остановился. Его рука легла на меч, и, постояв с минуту, он решился.

– Вы умрете… простите, что мы не сможем похоронить вас со всеми почестями…

– Плевать на наши тела, – улыбнулся сквозь боль Йонас. – Главное, сделайте это побыстрее, ваше величество. А мы уж увидим вас с пятого неба.

Остарион вытащил свой меч из ножен и, на мгновение, невольно загляделся на него: черная матовая сталь притягивала к себе взгляды многих. Длинный двуручный меч с длинной черной закрученной рукоятью, на эфесе которого был изображен волк.

Через секунду Остарион остановился перед первым Йонасом и заглянул ему в лицо. Тот уверенно кивнул и медленно закрыл глаза. Когда холодная сталь коснулась его груди, он лишь выдохнул.

Остарион убивал быстро. Убивал лишь тех, кто соглашался на смерть. Остальные либо остались умирать здесь, либо их поднимали их родные и другие нобилиллы.

Когда все было кончено, Остарион лично закрыл глаза тем мертвецам, которые смотрели, как он их убивает. Юноша никогда не думал, что ему придется добивать своих же собратьев и сестер, но когда это случилось – он не позволил своей руке дрогнуть. Только что все, о чем он знал, словно испарилось из его головы. Все его заветы, выученные им по требованию матери, исчезли – все это стало прахом, когда ему пришлось добить своего же собрата из жалости, потому что ОН его попросил сделать это. Оглянувшись, он пересекся взглядами со встревоженными нобилиллами. Кто—то плакал, не стесняясь этого. Остарион нервно сжал кулаки и, вновь превозмогая слезы, произнес:

– Наш путь будет так же труден, как и вся наша жизнь. Готовьтесь.