Головокружение.
Им овладело ошеломляющее ощущение: казалось, будто корабль и море застыли на месте, и только он мчится вперед. Паника вцепилась в него острыми когтями, его потянуло в море, и он подумал, что, если повезет, с ним покончит клюв корабля. А если нет – он станет обедом змей внизу.
– Их число, хранитель палубы Твайнер!
Может быть, она специально послала его вперед? Он ждал, что вот сейчас его подхватят жесткие руки, шишковатые, покрытые шрамами, оставшимися после многих лет работы с веревками, подбросят вверх и швырнут вперед. Однако этого не произошло, а поручни оставались надежными в слишком сильной хватке, так что костяшки его пальцев побелели на фоне темной кожи.
– Мы насчитали пять, хранпал, – послышался голос совсем юной девушки с ужасными шрамами – половина лица разбита кем-то или чем-то, кожа туго натянута от старых ожогов, а вокруг одного из глаз провисла, когда она попыталась ему улыбнуться.
– Просто дело в том, что ты не умеешь считать дальше пяти, Фарис, – сказало другое дитя палубы.
Послышался смех, но Джорон изо всех сил вцепился в неожиданное проявление дружелюбия, как в дополнительный поручень.
– Закрой свой силок, Хилан, – сказала она.
– Значит, пять? – вмешался Джорон. – Давайте сосчитаем их еще раз, потому что иногда полезно проверять числа.
Так говорил его отец. И, когда Фарис и пожилой мужчина, стоявший за ней, кивнули, понял, что они одобрили его предложение.
– Эй, – сказал старик Хилан, сморщенный и покрытыми шрамами, как Фарис, но от времени, а не насилия. Одно ухо у него отсутствовало, что ставило на нем метку изгоя-дарнов – Дарующих Жизнь, мужчины со слабой родословной, которому никогда не занять высокое положение на Ста островах. – Объятия Морской Старухи открыты для них, так что не нужно проверять каждый узел и число, и все знают, что это правда. – И вновь послышался одобрительный шум, но стоявшая у них за спинами женщина из банды Квелл перехватила взгляд Джорона и сплюнула за борт.
Джорон отвернулся от нее.
В море было полно уродливых существ, но клювозмеи считались самыми отвратительными. Они выглядели как внутренности птицы кивелли, когда их вырезали, чтобы сделать колбасу: розовые, блестящие и покрытые кровью. Клювозмеи всплыли на поверхность в волнах пены, которую взбил костяной корабль, крупные, как взрослая женщина или мужчина, длиной от десяти до пятнадцати шагов, не самые большие из тех, что доводилось видеть Джорону, но и не маленькие. Их тела были тупыми на концах, подобно пальцам, глаза, нос или другие органы чувств отсутствовали, но Старуха знала, что у них есть зубы.
Когда клювозмеи атаковали, передний конец отодвигался назад, обнажая не просто пасть, а множество рядов невероятно острых зубов, блестевших в темной глотке, они могли прокусить насквозь плоть и кость, и делали это с жуткими звуками. Переливчатые гребешки спиралью шли вокруг тошнотворной бледно-розовой плоти, толкали их вперед в извивающемся, мерцающем танце, рассекавшем воду и волны, к кораблю. И они обвивались друг вокруг друга, словно были любовниками.
– Пять змеев, супруга корабля, – прокричал Джорон. – Мы обнаружили пять змеев у клюва корабля.
– Пять, – сказала Миас, даже не пытаясь скрыть разочарование, хотя их было ровно на пять больше, чем когда Джорон доставил «Дитя приливов» в залив Кейшанблад. – Хей, всего пять? Ну, змеев привлекает кровь, и можно не сомневаться, что их будет гораздо больше, когда мы отправимся обратно в Бернсхьюм. – Она кивнула, но только себе, как если бы заговорила вслух, не рассчитывая, что ее услышит команда.
