Кот Федот. Книга первая - страница 28

Вот, собственно, и всё. Мерзковато, конечно, но в целом не так уж и страшно. Да и мама молчит. А что тут, с другой стороны, скажешь?

Виктория Юрьевна тем временем пристально смотрела на дочь, и в её взгляде, обычно цепком и пронзительном, отчётливо угадывались сострадание и тревога. Однако было заметно, что Светино спокойное безразличие ставило её в тупик, и она, помедлив, осторожно проговорила:

– Мне кажется, или ты не очень из-за этого расстроена? Со мной тебе не обязательно сдерживаться.

Девушка удивлённо подняла глаза. Подобной чуткости со стороны матери она почему-то не ожидала.

– Да мне и вправду как-то всё равно, – смущённо сказала она.

– Почему?

– Потому что… Потому что у нас всё было как-то скучно, нудно… Как-то неправильно, в общем.

Некоторое время Виктория Юрьевна молчала, нервно постукивая длинным ногтем по матовой поверхности стола.

– Как ты думаешь, что такого должен осознать человек, чтобы перестать быть ребёнком и повзрослеть? – спросила она после очередного глотка кофе.

Света положила ложку обратно на блюдце, откинулась на спинку дивана и, сложив руки на груди, уставилась в окно.

«Ну вот, – обречённо подумала она. – Началось…»

Всё верно: каждая последующая порция «жизненной мудрости» обычно предварялась каким-нибудь гаденьким риторическим вопросом. Ответить на который правильно было невозможно, а не ответить вовсе – это вроде как признать свою бестолковость и неопытность, тем самым подтверждая правомерность последующего монолога.

– Да, однозначного ответа тут, наверное, нет, – слегка пожала плечами Виктория Юрьевна. – Но лично я считаю, что человек достигает настоящей зрелости тогда, когда начинает рассматривать себя и свои поступки как главную причину того, что происходит в его жизни…

Каждый раз во время подобных бесед Света чувствовала себя как помоями облитая. Хотя в такие моменты никогда не было ни оскорблений, ни криков, ни даже повышенного тона.

– …Я знаю, насколько сложно принять эту мысль большинству людей. Но именно способность брать ответственность за свои поступки и является залогом успеха в чём бы то ни было. Тогда как неудачники вечно скулят и оправдывают свои поражения целой кучей якобы не зависящих от них обстоятельств.

Повисла ещё одна долгая пауза. Света так и не смотрела в мамину сторону, бездумно провожая глазами проезжавшие мимо кафе автомобили.

– Я это всё к тому, – снова заговорила Виктория Юрьевна, – что ваши отношения стали такими, какими они стали, не просто так, а по определённой причине. Например, по причине того, что ты не особо-то ими и дорожила. И не слишком старалась сделать их лучше. Взять хотя бы то, как ты следишь – а, точнее, не следишь – за своим внешним видом: за своей фигурой, своими волосами, своим гардеробом. Да и вечерние часы с выходными ты наверняка посвящала не Антону, а компьютеру, книгам, общению с подругами…

Тут уж Света не вытерпела и сердито покосилась на мать. Которая, несмотря на ровный, твёрдо звучащий голос, выглядела грустной, даже подавленной.

– Пойми, Светлана, я Антона нисколько не выгораживаю, – продолжала она. – И я не собираюсь уговаривать тебя его простить. Я лишь хочу сказать, что к такому печальному финалу привели в том числе и твои поступки. А этим своим «мне всё равно» ты, вероятно, пытаешься оградить себя от разочарования. Мало какая женщина захочет признаться себе в том, что из-за собственной лени и легкомысленности она упустила такой замечательный шанс.