Кира забирает все три раунда. Бьёт соперницу по корпусу – жёстко, быстро, иногда совсем не помня о защите, но это остаётся безнаказанным.
– А я сразу говорил, Котова. В тебе что-то есть. – Филатов ловит её у выхода. – Отличный бой.
«Отличный бой, отличный бой, отличный бой», – повторяет про себя Кира, ловя отражение в позолоте кубка. Она хочет запомнить каждую интонацию.
Рано утром в воскресенье он пришёл посмотреть, как она боксирует. И если это ничего не значит, тогда что?..
* * *
Голос классухи казался очень умиротворяющим. Целый урок Колосова вещала, и хоть бы кто дёрнулся.
Кира лежала на своей третьей парте и смотрела на Верандревну одним глазом, пытаясь посчитать количество подвесок на её браслете. Юля на соседнем стуле сидела ровно, только бездумно рисовала на листочке круги.
Речь Верандревны в голове у Киры превращалась в невнятный шум, выплывали только отдельные слова: «контурные карты», «ЕГЭ», «князь Игорь», «лабораторная работа».
– Котова, да прекрати ты спать! – внезапно громыхнула Колосова – и прямо над ухом Киры, так что та подскочила на стуле. – Новенькая, стараться должна, а дисциплины никакой. Ну давай, говори – ты у нас поёшь? Танцуешь?
– Нет… А это зачем? – пробормотала Кира, пытаясь понять, о чём идёт речь.
– Вообще ничего не слышишь! Непонятно, о чём только думаешь…
Кира сонно заморгала. А о чём она думала?
Питер, соревнования, Артём Филатов, отличный бой…
– Простите…
– Я же говорю – у нас скоро день рождения школы. Концерт.
– Это ей на боксе все мозги отбили, – хихикнул Ярик, но как-то неуверенно.
– Котова, раз не поёшь и не танцуешь, что делаешь? – Классная не отставала.
– Дерусь, – просто ответила Кира, и класс заржал. – Хотите, на сцене с кем-нибудь побоксирую. Под музыку. С Ярославом, например.
– Никаких драк в нашей школе не будет, даже под музыку, – отрезала Верандревна. – Что ещё умеешь? Может, стихи читать?
– Ну… Готовить умею, – ответила Кира без особого энтузиазма, вспомнив очередную утреннюю яичницу.
– Вот и отлично. На праздник угощения от нашего класса приготовишь. Пирог испечёшь. Или печенье. Деньги на продукты мы тебе выделим, – отрезала Верандревна и вернулась к экзаменам и другим насущным вопросам.
– Даст деньги – пойду и куплю этот ваш пирог, – пробормотала Кира себе под нос. – Чего готовить-то.
– Не, не надо покупать. – Юля оторвалась от бездумного рисования. – Она любит, когда на всякие праздники кто-то сам готовит. И вообще она вредная, потом по физике тебе занизит. А ты правда не поёшь и не танцуешь?
– Не-а.
– А я бы станцевала. Кей-поп. На концерте, – грустно вздохнула Юля. – Но ты же знаешь – все смеяться будут… Наш класс – точно.
Кира не успела ответить: звонок наконец-то прервал пытку. Отправив Юльку домой, она спустилась на первый этаж и поплелась в столовую.
Уже пришла вторая смена – чтобы просочиться через узкий коридор, ведущий в царство пирожков с капустой и манной каши, пришлось потолкаться. Маневрируя в толпе школьников, Кира подняла глаза и увидела на стене плакат с криво слепленным коллажем из фотографий. Кадры были обрезаны кое-как, и подписей под ними не было.
В самом верху незамысловатого коллажа красовалась фотография Пака с вытянутой рукой в боксёрской перчатке. Кадр был плохого качества – явно с соревнований. Рядом кто-то нарисовал зелёное сердечко, а рядом, уже другим почерком, дописали: I LOVE YOU.
– Школа имени Пака, – пробормотала Кира, наконец протиснувшись в столовую.
