Кот в коробке - страница 7

«Яду. И чтоб ты сдохла. В любом порядке», – привычно подумала Яна, и сказала:

– Тост и яйцо всмятку, апельсиновый сок. Свободна. – Нина, поджав губы, бесшумно выскользнула из комнаты.

Через двадцать минут, наскоро приняв душ и одев первое, что подвернулось под руку в гардеробной – джинсы и какой-то серый свитер, Яна спустилась в гостиную. Завтрак уже был на столе, покрытом белоснежной скатертью, за спинкой Яниного кресла чопорно стоял дворецкий – мистер Вайлд, пожилой мужчина, единственный местный из числа прислуги, функций которого Яна совершенно не понимала. Лицо его с усами в стиле Пуаро всегда оставалось каменным. Говорил он по-английски и по-французски, как и все в Канаде. Остальной персонал Олег привез с собой из России, чтобы не было никаких трудностей перевода и ньюансов менталитета. А на самом деле просто потому, что персонал этот состоял из годами прикормленных, преданных ему шавок, готовых выполнять все его приказы, особенно в части контроля за ней, Яной.

– Good morning, ma’am, – негромко произнес Вайлд, отодвигая стул, когда она подошла ближе.

– Morning, – Яна присела к столу, и он сделал три шага назад. Зато рука Нины, невесть откуда взявшейся, приоткрыла серебряную крышку с огромного белого блюда, на котором одиноко стояла пашотница с яйцом.

– Приятного аппетита, Яна Николаевна, шепнула она вкрадчиво и вроде исчезла. Яна налила себе кофе из кофейника и застыла с чашкой в руке, невидящим взглядом глядя куда, -то в середину стола. Последнее время такое с ней случалось часто.

– Сначала покушать, – напомнила Нина шепотом, так неожиданно близко за спиной, что Яна вздрогнула, и кофе выплеснулся из чашки. По скатерти поплыло пятно, несколько капель попало на свитер.

– Выйдите все, – тихо сказала Яна. – Я съем, честное слово.

По тихому шороху за спиной она поняла, что, видимо, они действительно ушли.

Яна отломила кусочек тоста, постучала ложкой по яйцу, она так и не научилась лихо отрубать ему ножом верхушку, как это делал Олег, отпила глоток сока и подвинула к себе, наконец, блюдечко с длинной белой таблеткой. Оглянулась на камеру слева за спиной. Таблетки и в самом деле были хороши. От них в голове не оставалось ни единой мысли, однако тело продолжало функционировать. Оно двигалось, ело, спало. Тупая игла в сердце не ощущалась почти до вечера. Ком в горле удавалось проглотить. Если бы эти таблетки выдавали ей не по одной в день, а, к примеру, всю пачку… Но нет, уж кем-кем, а дураком Олег не был. Он был больным садистом, как теперь понимала Яна. А она – слабой дурой, как выяснилось. Но сегодня-завтра она рассчитается по всем счетам. Поэтому принимать антидепрессант не следовало. Разум надо было содержать в чистоте и порядке, насколько это возможно. Яна взяла таблетку двумя пальцами и отправила в рот, запив соком. Встала и, бросив салфетку на стул, вышла из гостиной в холл. Постояла несколько секунд в центре, словно не знала, куда идти, потом свернула налево, прошла через каминный зал, облицованный полированным песчаником, и вышла на восточную террасу. Солнце стояло уже высоко над горами, лес щебетал и веял утренней свежестью. Яна вдохнула хвойный ветер с гор и в который раз подумала, что же случилось с ее жизнью, отчего она не может просто дышать, просто жить, радоваться чему-то хотя бы иногда. Она облокотилась о перила балюстрады, опустила голову и незаметно выплюнула таблетку. Ведь, казалось бы, вот она – свобода, рукой подать. Но нет. На самом деле она просто «мотала срок» в этой на редкость комфортабельной колонии-поселении, черт бы его побрал.