– Это не помехи,– я с трудом узнал свой голос.– Это была атака. Нас кто-то пытался взломать. На расстоянии. Через датчики телеметрии. Я даже не слышал о таком…
– Дружочек, а кто сейчас кораблем управляет?– на этот раз Ксавер точно уловил суть проблемы.
– Северин и управляет,– подсказала Итера.
Корабль вздрагивал, разрывая раскаленным корпусом рыхлую плоть грозовых облаков. Но это происходило где-то бесконечно далеко – за бортом. Я почувствовал нарастающий крен изменением вектора гравитации и слегка подвинул штурвал, чтобы притяжение планеты вернулось под ноги.
– А он что-то видит?
– То же, что и Вы,– казалось, Итера злорадствует.– Я могу вывести на экран расчетное изображение. И можно использовать данные магнитного компаса внутри корабля. Это не даст нужной точности, но хоть что-то. Если инженер Северин откроет мне доступ к компасу и к сохраненным данным телеметрии до ее отключения… Я Вам смогу нарисовать точку посадки с точность до десяти метров…
– Северин!– завопил Ксавер.– Делай что-нибудь!
– Доступ разрешаю, – выдавил я из себя.
Через мгновение экран передо мной снова загорелся. Картинка была совсем иной – больше походила на компьютерные имитации, по которым я тренировался пилотированию. Я потянул штурвал, чтобы скорректировать угол тангажа, но ничего не произошло.
– Теперь тягой двигателей надо управлять вручную,– подсказала Итера.– И в показаниях телеметрии есть погрешность… А до принятия решения тридцать семь секунд.
Я нащупал пальцами клавиши двигателей, размещенные на штурвале – под каждым пальцем своя клавиша. И продавил указательными пару носовых двигателей, сдвинув предварительно штурвалом направления их сопел. Маневр удался с первого раза, и нос корабля выровнялся.
Сейчас его положение в пространстве и все углы наклонов были крайне важными. Реверсивные двигатели работали всего три секунды и только в одном направлении. А на изображении поверхности уже подсвечивался пятак посадочной площадки, который стремительно приближался.
– Приготовиться!– выкрикнул я.
– Сейчас,– скомандовала Итера, и я включил реверс.
Сперва мне показалось, что мы опоздали, и удар, который я почувствовал, был встречей с поверхностью. Но уже в следующее мгновение понял, что это чудовищная перегрузка торможения пытается сорвать меня с пилотского кресла.
Только в этот момент я задумался о том, каковы были мои шансы посадить корабль на поверхность без телеметрии и автоматики. Я его сажал не просто «на руках», но еще и «без глаз». Реверсивные двигатели замерли, и встала тишина.
Если все хорошо, то мы неподвижно зависли в нескольких десятках метров над поверхностью и сейчас шлепнемся вниз под тяжестью туши корабля. Ощущение свободного падения пробудило во мне ужас.
Я машинально развел веер маневровых двигателей в посадочное положение и вдавил пальцами все восемь клавиш, дав им максимальную тягу, чтобы создать «воздушную подушку» под брюхом корабля и смягчить удар приземления.
Течение времени в такие моменты не имеет смысла. Не знаю, сколько я ждал слепого приговора, но толчок посадки все равно оказался неожиданным. Меньше всего я ожидал, что он окажется настолько легким и мягким.
– Корабль на поверхности,– объявила Итера.– Протокол управления двигателями возвращен капитану.
Я все еще сжимал бесполезный штурвал. Каким-то чудом мы сели. Но только я и Итера понимали глубину этого чуда.
Ксавер сорвался с капитанского кресла и подскочил ко мне:
