Кот Вильгельм, пес Фунтик и их личный Рокер. Книга вторая - страница 6

Мы с Фунтиком все лето рыли подполье, руководствуясь ценными советами: понадежней и покрепче. За считанные часы подвал был упакован под завязку соленьями и вареньями. На века. Минимум – чтобы продержаться ядерную зиму. Внутренний бункер вместил в себя целую «Газель» картошки.

Вчера во всей своей трагичности встал вопрос безопасности корнеплодов. От прожорливых мышей. С откровенными намеками.

Кот сразу же сказал, что мышей там нет. Там могут завестись только лягушки – среди болот квашеной капусты и озер соленых огурцов. За это он ручается. А к лягушкам он – не очень. Не его специализация.

Но у нас же все умные – к котам не прислушиваются…

Поэтому бедное животное вопреки своей воле было коварно запихнуто в подземелье.

Сначала он опешил. Потом стал орать, что у него клаустрофобия и боязнь темноты. Потом стал биться башкой о крышку. Ноль эмоций. Только сочувствие и повизгивание Фунтика.

Потом, как утверждает Кот, он взял себя в лапы и нашел единственно правильное решение – вентиляционное отверстие. Свобода обрела героя. Или герой – свободу.

Я уверен, что мой Кот – это кристально добрый и всепрощающий кот. Может быть, даже толстовец. И поэтому дальнейшее развитие событий – просто стечение обстоятельств.

Тем же днем бабуля решила разнообразить меню солеными грибочками и решила навестить подвал. Кот и Фунтик находились при этом глубоководном (земном) погружении. Чтобы просто подбодрить водолаза (подвалолаза?)

Что случилось с крышкой – не знает никто. Может быть, ей в ее унылом крышечном житье-бытье просто не хватало эмоций. Или переживаний. Или же действий. Нужна была встряска. Биение жизни, что ли. То есть она подпрыгнула и упала, плотно запечатав бабуле дорогу к свету. Во всяком случае – такова версия Фунтика. По его словам, он вообще не доверяет дверям и крышкам.

Сценарий сидения в каземате был примерно таким же. Как у Кота. Только в другой последовательности. Сначала битье головой о крышку, а потом вопли – о клаустрофобии и боязни темноты. Вентиляционное отверстие вообще разочаровало.

Хорошо, что дед грибы любит под водочку. Забеспокоился. Поэтому все обошлось. И даже никто и не ругался.

А потому что нечего свободных котов в подземелья запихивать. Они же не готы…

Папаша Фунтик в счастье.

Разбудил меня громким лаем. Глаза горят, хвост – стрелой. Говорит, что даже и не надеялся – сразу на четверых. Но все один к одному – как огурчики. Озаботился безопасностью. Прихватил за тапок Домоправительницу – от нее можно ждать всяких каверз.

Вот и сейчас – ходит, орет по телефону – дескать, надо ж так – все как один – вылитый Кот. От нибелунгов – только улыбка нибелунгского кота…

Фунтик оскорбился – зачем она так? Из вредности? Ему сам Кот с утра сказал:

– Видишь, все четверо вылитый ты… И голова, и четыре лапы, и хвост. Ни в жизнь не отличишь.

Я подтвердил. Все четверо – вылитый Фунтик. Из мужской солидарности. С Котом. Кот, кстати, куда-то слинял. За забор.

Ведь если бы не было таких искренних преданных Фунтиков, как тяжела была бы жизнь милых дам.

Вот и Фрекен Бок солидарно вздохнула:

– Мой муж (который от водки сгорел) был тоже добрейшей души человек. Как Фунтик. Тоже был уверен, что дочка узкоглазенькая его…

Странная семейка…

Папа Вильгельм подходит к коробке со страшно недовольной мордой. Когда Грета покидает гнездо – подпитаться, освежиться… Когда никто не видит проявления крайне слабых отеческих чувств. Засовывает мощную лапу и начинает ворошить приплод.