– Я тоже так думаю. – Он кивнул, как бы в подтверждение слов Кумагаи. – Главную роль в постановке играл я, а зрители смотрели на тебя.
– Это потому, что я играть не умею, – возразила Котоко.
– Нет. Это потому, что они теперь твои фанаты. Ты смогла завоевать их сердца, сыграв случайного прохожего. Это – настоящее мастерство, – отметил брат. – Ты просто гений.
– Хватит уже издеваться! – смутилась Котоко.
Брат только с многозначительной улыбкой пожал плечами. Нет, он всё-таки издевался над ней! Котоко хотела было возмутиться, но тут вмешался Кумагаи:
– Почему бы тебе не заняться театром всерьёз? У тебя есть потенциал, думаю, ты сможешь превзойти Юито.
– Нет… не смогу.
Она отказалась от его предложения, будто на бегу отмахнулась.
Вообще-то Котоко нравилось театральное искусство, но она не верила в свои способности, не была готова серьёзно заниматься театром. Ей вполне хватало второстепенных ролей. Она оказалась в театре только из-за брата, вот и всё.
Когда Юито умер, Котоко перестала ходить в театр. В университете она взяла академический отпуск. Ей ничего не хотелось делать и ничего не желалось. Она сидела в своей комнате и выходила только для того, чтобы съездить на могилу к брату.
Как-то раз на могиле она встретила Кумагаи, который в жизни был не только режиссёром и руководителем труппы, но и близким другом её брата – когда Юито был жив, в свободные дни они часто ездили вдвоём на мотоциклах на рыбалку или просто путешествовали по отдалённым префектурам.
Кумагаи стоял перед надгробием брата, сложив руки в молитве.
Котоко не хотелось ни с кем встречаться, но развернуться и убежать было бы странно, да и сил на это у неё бы не хватило. Когда она подошла к могиле, Кумагаи увидел её и начал тот разговор, который в конечном итоге и привёл Котоко в приморский город на берегу Токийского залива.
– Давно не виделись, – сказал Кумагаи.
– Спасибо вам за поддержку.
Котоко ответила дежурной фразой, пытаясь уйти от разговора, но с Кумагаи это не сработало. Он шагнул к ней.
– Ты как, нормально питаешься? – спросил он, глядя на её осунувшееся лицо. У Котоко уже много дней подряд не было аппетита. Она заставляла себя есть, чтобы держаться на ногах, но бывали дни, когда она совсем ничего не ела. Сегодня она тоже ещё не завтракала и не обедала. Впрочем, вот это она уж точно не собиралась ни с кем обсуждать. Всё равно это ничего не изменит.
– Да, нормально.
Кумагаи наверняка догадался, что она врёт, но ничего не сказал. Только посмотрел на неё с беспокойством.
Котоко было неловко, и она перевела взгляд на могилу. Это было фамильное захоронение семейства Ники. Похоже, её родители недавно здесь всё убрали. Старая могильная плита начищена чуть не до блеска – так тщательно, что на ней ни пятнышка грязи. Котоко представила родителей, протирающих могильную плиту тряпкой. Наверное, они плакали, когда убирали здесь. Ведь их любимый сын умер так безвременно.
«Лучше бы он не спасал меня!» Глядя на могилу, она чуть было не произнесла это вслух. Ей, оставшейся в живых, было невыносимо больно жить. На глаза навернулись слёзы. Котоко чувствовала – ещё чуть-чуть, и она расплачется. Пока она боролась с подступившими слезами, откуда-то издалека до неё донёсся голос Кумагаи.
– Ты слышала когда-нибудь такое название: «У Котейки»? Юито тебе не говорил?
Вопрос показался ей настолько неожиданным и неуместным, что слёзы отступили сами собой.
