– Нет, я об этом не знала.
У Филиппа зазвонил телефон. Он посмотрел на экран.
– Я сейчас. – Он отошёл в сторону и только тогда ответил.
Даша спустилась к мостику и вышла на дорожку, ведущую из парка. Не хочет, чтобы его слышали, – не нужно, она не собирается подслушивать. Филипп догнал её у поворота в аллею.
– Извини, но мне пора. Под конец дня народу набежало. Аня без меня не справляется.
– Конечно, иди. Я ещё погуляю.
– Тогда увидимся! – Филипп дотронулся до плеча Даши и поспешил к выходу из парка.
– Беги. Анечка, ради тебя ещё одну корову уговорит родить, – пробормотала ему в спину Даша, вздохнула и побрела в противоположную от выхода сторону.
Спустившись к реке, она распугала целое семейство уток. Смешные серые подростки заскользили по воде вслед за мамой, крякавшей настолько выразительно, что перевода не требовалось: Даша вторглась на чужую территорию, а должна гулять по дорожкам, поближе к дворцу и наглым жирным белкам. Впору устраиваться к Филиппу в контору переводчиком: и брала она ежей, и разговаривала с ними…
Даша опустилась на траву. Утки потихоньку угомонились, стал слышен стрёкот кузнечиков. По руке тут же побежали муравьи, лень стряхивать. Тихо и хорошо. И даже мухи жужжат медленно, неохотно. Дз, дз, дз… Сколько можно жужжать? Даша вскочила, кажется, она уснула. Звонил Филипп.
– Я уже освободился. Можно к тебе зайти?
– Куда? В парк?
– Ты ещё в парке? Скажи где, я приду.
– Не знаю. Тут муравьи и утки.
– Это сужает поиски. А ещё что-нибудь приметное есть?
– Есть мост, но он далеко.
Филипп пришёл спустя двадцать минут.
– Привет!
Он опустился рядом.
