– Первый тост – за крышу, Вера. Чтоб она не текла и не капала.
– Ой, не знаю, Витя, чтобы я тут без тебя делала, – с облегчением вздохнула хозяйка дачи. Давай выпьем, дорогой ты мой, – и осушила рюмку до дна.
В девять часов отправили спать детей в соседнюю комнату. Виктор закурил и веселье продолжилось. «Может, потанцуем, – предложила Вера и, не дожидаясь ответа, включила проигрыватель. – Я вас приглашаю, – галантно присела она перед Виктором, взявшись кончиками пальцев за край юбки, обтягивающие её тугие бёдра. Сойдясь в танце, она томно вздохнула и положила голову на грудь Виктора. – Какой ты молодец, как ты меня выручил», – нежно сказала она и крепко прижалась к нему.
Виктор давно замечал, что он нравится Вере. И вряд ли бы какой мужчина устоял перед её соблазнительными формами, но за этими формами он не видел того, что ему больше всего нравилось в Ирине – искренности чувств и её собственнической манеры обладания им. Да, да! Именно то, о чём он и не подозревал спустя не один год после начала их совместной жизни. Оказывается, ему нравилось быть её собственностью, как это не казалось странным, глядя на такого большого и красивого мужчину. Виктор был рыцарь от природы, готовый служить и быть верным своей Дульсинее. Но Ирина отвернулась от мужа и нанесла ему незаживающую рану. Отвергнутый, он стал похож на ребёнка, которого бросила мать. И теперь, как и всякий брошенный ребёнок, Виктор нуждался в ласке.
В танце Вера сразу почувствовала его уступчивость. Потянула к столу. Они выпили. Потом – ещё и ещё. И Виктор, желая забыться, всё больше и больше хмелел. Он не помнил, как оказался в постели, как Вера раздела его и улеглась рядом, осыпая поцелуями.
Очнулся от криков. Открыл глаза. Над ним, в свете полной луны, возвышалось белая кошка с запрокинутой назад головой. Это была Вера. Она стонала, а её роскошное тело содрогалось от мощных конвульсий. Потом она затихла, склонилась над Виктором и стала целовать его лицо и губы.
– Тебе хорошо, мой милый? – со страстью спросила она.
В это время послышался скрип. Взгляд Веры упал на почему-то открывающуюся дверь детской спальни.
– Дед! – в ужасе прошептала она и торопливо сползла с Виктора на кровать.
– Тётя Вера! – неожиданно послышался в темноте голос Машеньки. – Почему вы кричите? Где папа? Одетая в длинную белую ночную рубашку, она стояла в тёмном проёме двери, застыв на высоком пороге.
Виктор хотел было встать, но Вера навалилась на него тяжёлыми грудями, поправила одеяло и, взяв себя в руки, спокойно ответила:
– Папа на улицу вышел. По своим делам.
– По каким делам?
– По каким. Пописать захотел. А ты не хочешь?
– Нет. А вы, почему кричали?
– Тебя испугалась, Машенька. Ходишь как привидение.
– Я больше не буду, тётя Вера.
– Ладно. Иди, спи и больше не пугай.
– Я пошла…
– Иди, иди, моя родная, и дверь, пожалуйста, закрой.
Утром Виктор поднялся рано и стал собираться домой.
– Буди Машу, Вера. Если можно, покорми, и мы поедем.
– Куда ж так рано, Витя? Побыли бы ещё немножко, а после обеда и поехали. Что так заторопился? Аль, не угодила чем? – подошла к нему Вера и обняла за шею.
Виктор осторожно освободился от объятий, посмотрел Вере в глаза.
– Ты кого-нибудь по-настоящему любила? – тихо спросил он.
– А что такое, Витя? Любила, не любила. Я что тебя замуж зову? – подбоченилась Вера. – Или под венец тащу. У меня муж есть. Вот его я и должна любить, да только не всегда получается.
