Ковчег. Гибель титана - страница 21

Сквозь панорамный иллюминатор, выгнутый в изящную дугу над его головой, раскидывалось безбрежное чёрное море… Тот самый легендарный космос. Бесконечный… Безмолвный… Чужой… И… Манящий… Пронзённый нитями звёзд, искривлённый светом далёких туманностей, он был похож на шрам на ткани Мироздания. А он, Серг, сидел теперь в самом сердце этого чуда – в кресле капитана “Клинка Пустоты”.

Серг медленно провёл рукой по подлокотнику – прохладный материал, похожий на кожу. Гладкий, как зеркало… Он тут же отозвался мягким пульсом внутренней подсистемы. Казалось, что сам корабль дышал вместе с ним. Кресло, больше похожее на трон, встроенный в нервную систему судна, обнимало тело, подстраиваясь под пульс, температуру, даже настроение. Когда-то он спал в меховом капюшоне, прислонённый к дереву, слушая, как в Зелёной зоне шелестит сквозь листву очередной сквозняк из вентиляции. А теперь он был здесь. На борту корабля, созданного на заводе Ткачей, и построенного его собственной волей.

Он не сразу осознал, что дышит часто, почти учащённо. Эмоции накатывали одна за другой. Восхищение… Страх… Ликование… Дрожь… Сейчас он чувствовал себя одновременно мальчишкой, впервые сбежавшим в чужой район, и… Богом, который только что сдвинул небо. Свобода… Настоящая… Не привычное ему “дожить до следующей вылазки”, не “выслеживать падальщика у технического канала” – а настоящая. Без границ. Без клеток. Без надсмотрщиков.

Серг провёл ладонью по панели, и одна из камер наружного обзора вывела изображение кормы корабля – плавной, как лезвие, чёрно – золотистой, будто вырезанной из ночи. Его корабль. Его “Клинок Пустоты”. Бортовой ИИ Хорус отозвался мягким баритоном:

“Гравитационные компенсаторы стабильны. Реактор в норме. Готовность к дальнему переходу – девяносто шесть процентов. Хотите задать курс, капитан?”

Капитан.... Он знал, что голос можно изменить. Можно было даже убрать это обращение. Но не хотел. Он слишком долго был никем, чтобы отказаться от этого слова сейчас.

Он не ответил ему сразу. Смотрел, как перед кораблём медленно скользит астероид, весь в золотистых трещинах. Где-то вдали блеснуло пламя умирающей звезды, отразившись в его глазах. Мир больше не ограничивался руинами, ядовитыми зарослями и боями за припасы. Теперь он мог лететь куда угодно. Исследовать, строить, сражаться – по своей воле, а не потому, что так вынуждала нужда. В груди всё сжималось. Не от страха – от масштабности происходящего. От счастья, к которому ещё не успел привыкнуть. Мир был велик, и он больше не был его пленником.

Серг опустил спинку кресла, откинулся, вдохнул полной грудью и, наконец, с едва заметной улыбкой на губах прошептал:

– Устанавливай курс, Хорус. Покажи мне, где заканчивается Ковчег. – И в этот миг “Клинок Пустоты” задрожал, словно зверь, которому дали команду. И прыгнул в бездну.

Серг сидел в кресле, слегка откинувшись назад, позволив себе выдохнуть глубже. Внутреннее напряжение, всё ещё тёплое, но уже не обжигающее, отступало. Он улыбнулся уголками губ – почти незаметно, как будто воспоминания последних дней были не воспоминаниями, а наблюдением со стороны. Всё происходило слишком быстро, и всё же… Теперь он был здесь. В космосе. На своём корабле. Да… Один… Но свободный…

Он вспоминал, как это всё началось. Не в тот момент, когда он нашёл ядро лаборатории или подчинил первый ИскИн, а позже. Когда те, кто считал себя вершителями судеб, вдруг начали чувствовать, как земля под их ногами тихо, но неотвратимо сдвигается. Не из-за угроз. Не из-за шантажа. Просто потому, что он больше не нуждался в них. И вся ирония была именно в том, что они поняли это слишком поздно. Все эти “главные”, “старшие”, “наблюдатели”, “координаторы”… Все они внезапно начали ощущать, как их влияние ускользает, как вода сквозь пальцы. Его не было видно – он не устраивал демонстраций, не кричал, не угрожал. Но он рос. И теперь он стал выше.