Большая тёплая ладонь легла на мой живот. И я почувствовала множество крошечных, едва уловимых импульсов, исходящих от неё.
Убедившись в том, что я не собираюсь его отталкивать, Джордан продолжил:
– Эта авария… Её подстроил кто-то, кому мы мешаем. Не исключено, что будут ещё попытки покушения.
Я с шумом втянула воздух.
– Нас хотели убить?
Сильные руки сжали в крепких, будто оберегающих объятиях.
– Хотели. Но не вышло, – он поцеловал меня в макушку. – Ничего не бойся. Я не позволю никому тебя обидеть.
И в этот момент я ему верила. Обняла в ответ и прижалась щекой к его твёрдой широкой груди. В голове мелькнула тревожная мысль – не слишком ли резко сменилось моё отношение к Джордану?
– Но только не усложняй мне задачу, ладно? Не подставляйся сама, как сегодня. Думай о ребёнке.
Близость этого чужого мужчины действовала обезоруживающе. Я даже подумала – а вдруг того пугающего эпизода в душе никогда не было? Или был, но я всё неправильно поняла? Может, спросить об этом у Джордана прямо?
Чем дольше мы стояли вот так, обнявшись, тем спокойнее мне становилось. С каждой минутой страх улетучивался, тревога о моём прошлом и будущем переставала иметь такое уж большое значение. Потому что хорошо мне было прямо сейчас, с ним. Волшебство какое-то.
Джордан перевесился через диван, загрёб ладонью несколько аптечных коробок со столика и взял меня за руку.
– Идём наверх.
Он хочет, чтобы я прямо сейчас, при нём, делала эти тесты?
– Джордан, их делают обычно с утра…
– Думаю, и сейчас результат будет положительным. И ты, наконец, мне поверишь. Хотя, я бы больше доверял ультразвуку, на твоём месте.
Мы вошли в мою спальню. Джордан снял куртку и привычным жестом отправил её на вешалку за дверью. Видно, что раздевается здесь не впервые.
– Когда в прошлый раз делали УЗИ, срок был очень маленький. А сегодня даже сердцебиение удалось расслышать…
Муж уселся на кровать, вытащил из-под покрывала несколько подушек и закинул себе за спину. Вальяжно откинулся назад и выжидающе уставился на меня.
– Сейчас?
– Угу.
Ладно. Он не отстанет же.
Я взяла две разных коробки и отправилась в ванную. Заперла дверь изнутри на засов.
Ну что ж, приступим.
Шаг за шагом, строго по инструкции. И подождать несколько минут.
Хоть я уже почти смирилась с мыслью о беременности, две полоски полностью меня деморализовали.
Ребёнок. Я стану матерью в девятнадцать лет? Уже в двадцать. Всё равно, очень рано для человека, который о таком никогда раньше не помышлял.
Я еще не вполне свыклась со всеми потрясениями, которые перевернули мою жизнь. А тут еще одно, да какое.
Не знаю даже, в какой момент я опустилась на пол и сколько времени провела в скрюченной позе. Слёзы хлестали таким бурным потоком, что полотенце очень быстро промокло. Нос заложило напрочь, но я старалась не хлюпать, чтобы ОН не услышал.
Это ОН во всём виноват. Я не могла добровольно пойти на это, значит ОН заставил…
Чёрт. Даже мысленно я не могу произнести его имя.
– Лив! – раздался стук в дверь.
От неожиданности я вздрогнула.
– Малыш, ты сделала тест?
"Малыш"! Ненавижу! Американцы везде суют это пошлое "малыш" (Джордан называет жену Baby, – прим. автора), будто женщину нельзя ласково назвать как-то еще.
– Не хочешь мне открыть? – настаивал он.
Не хочу. Но моё мнение здесь никого не волнует, вот что я поняла за последние несколько часов.
– Я вхожу! – предупредил он.
Я отшатнулась к раковине, подальше от двери. Неужели, будет ломать?
