"Ну что же, пускай пишет слащавые тексты, восхваляя кикшеринг, – подумала Ника, приготовив себе кофе, – люди не слепые и не глупые и сами видят подлинную картину: пострадавшие пешеходы, стихийные парковки у метро, остановок и магазинов, самокатчики с ожирением и гиподинамией… И от хвалебных статеек их отношение ко всему этому не изменится. Реклама вообще уже всем надоела, слишком ее много, – она вспомнила кипу вынутых из своего почтового ящика разноцветных листков, которые натолкала в мокрые кроссовки. – И статья Голубевой может тоже пойти на просушку чьей-то обуви… Больше ни на что она не сгодится!"
Ника села за стол и просмотрела список дел на последнюю неделю перед отпуском. Да, придется поднапрячься, чтобы ехать на отдых с чистой совестью, и ничего над душой висеть не будет.
Работа увлекла Веронику, и она даже забыла об утренних неприятностях. В буфет за обедом Орлова входила бодрой походкой.
С порога она услышала язвительный голос замредактора:
– Мы сейчас не об Антоновой говорим, а о тебе, и не надо стрелки переводить. Тебе уже было не раз говорено о духах из бабкиного сундука…
– Придешь к человеку брать интервью, – подхватила Карина из отдела "Блиц-новости", – у него от твоих духов отек Квинке начнется, ты ему лечение оплатишь? Он ведь может и жалобу на тебя подать и по суду затребовать компенсацию…
Карина была одной из немногих чирлидерз Голубевой. По вопросам всевозможных штрафов и компенсаций ей не было равных в редакции. Кара наизусть знала все статьи кодексов, по которым с человека можно было взыскать энную сумму, и охотно их цитировала по каждому поводу. "Ей бы в рубрике "Советы юриста" народ консультировать, – шутил Наум Гершвин, которому Ника рассказывала о коллегах, – отвечать на вопросы, сколько можно слупить с соседа за неправильную парковку машины, или за то, что на пять минут позже регламента музыку приглушил!". "По-моему, Карине доставляет удовольствие мечтать о том, как кого-нибудь по одной из статей растрясут на кругленькую сумму, – пожала плечами Ника, – ладно, пусть грезит дальше, лишь бы блицы свои в срок сдавала!".
Сейчас Голубева и Карина напали на тихую тридцатилетнюю Клару из отдела литературных рецензий, вытеснив ее из очереди, нависнув, как два грозных танка и тараторя на два голоса так, что Кларе не удавалось вставить ни слова. Да она и не смогла бы перекричать двух искушенных в корпоративных битвах агрессорш…
– Алиса Ярославовна, мне, как председателю профкома, не хотелось бы поднимать вопрос о буллинге на рабочем месте, – негромко сказала Ника, подходя к месту битвы, и пугливо примолкшие при виде грозной "замши" сотрудники расступились, пропуская Орлову. Кто-то шепнул за спиной: "Вау, битва титанов начинается!". – Но я буду вынуждена это сделать, если вы не прекратите эти нападки на сотрудников.
– О, адвокат пришел! – фыркнула Голубева. – А вас не волнует, что она буквально купается в своих дешевых духах, заставляя сотрудников своего отдела задыхаться на рабочем месте? Не волнует? Зато стоит мне кому-то сделать замечание, и вы тут как тут!
– Сотрудники литературного отдела жаловались на Клару ВАМ? – парировала Ника. – Сомневаюсь. А вот на вас у меня уже есть немало жалоб – вы грубо разговариваете с людьми, повышаете голос, переходите на личности, когда нужно всего лишь указать на недочеты в работе… И странно, что Игорь Вадимович как будто этого не замечает…
