– А где Тарас?
– Уехал утром на тренировку.
– Слушайся врачей и скоро выйдешь оттуда.
– Угу… ты забыла, что я и сам врач?
– Ну знаешь ли, сам себе режиссер не всегда и не везде работает. Ты играешь совсем на другом инструменте.
Да, я вышла замуж за Владимира. Это решение было принято не сразу. Но оно было взвешенным и правильным во всех отношениях.
Я никогда не забуду тот день, когда сказала Владимиру «да» после окончательного и бесповоротного «нет», произнесённого мною на том банкете, где я увидела Альвареса впервые после разлуки.
Какое-то время мы с Владимиром не общались. Точнее, я его избегала. Как женщины обычно избегают назойливых поклонников, особенно тех, перед кем в долгу, а отдавать его так не хочется. Ведь расплачиваться надо далеко не деньгами. Но он и не звонил. Иногда писал смски, присылал цветы с посыльным. Ненавязчиво и очень мило.
А потом я увидела в соцсети, что он не работал какое-то время.
– Заболел?
– Угу. Обычный бронхит. Не волнуйся.
Я и не собиралась. Можно сказать, я о нем и не вспоминала практически.
– Выздоравливай.
Скорее дежурно, чем искренне.
– Я стараюсь. Ладно. Вижу, что тебе не до меня. Давай, беги по своим важным делам. Спасибо, что позвонила.
Стало как-то не по себе, неудобно. Все-таки Владимир много сделал для меня. Можно сказать, создал мне новую жизнь. Помог подняться из самого болота и встать на ноги. Я заехала его навестить с пакетом апельсинов и гордостью от собственного поступка. Мне открыл его секретарь. Тарас. Кучерявый блондин исполинского роста с яркими голубыми глазами и калифорнийским загаром.
– Я к Владимиру. Проведать.
– Владимир в больнице.
– Хм. Вчера сказал, что болеет, и уже вышел на работу?
– Нет… он сам лежит в больнице.
Улыбка сползла с моего лица. Как это в больнице? Нонсенс. Врачи ж не болеют. Они полубоги и умеют себя вылечивать по мановению волшебной палочки. Ну по крайней мере так кажется.
– В какой?
– В частной клинике Вербского, в отделении пульмонологии.
Но я его уже не слышала, мчалась туда на полном ходу. Помню, как ворвалась в здание со своими апельсинами, но у меня их забрали, а потом вынудили надеть халат, маску, бахилы и только тогда провели в палату к Владимиру.
Он лежал в строгой изоляции за целлофановыми прозрачными шторами с кислородной маской на лице. Увидев меня, улыбнулся от всей души.
– Если бы я знал, что для того, чтобы заманить тебя в гости, надо заболеть – я бы сделал это намного раньше.
– Это не бронхит…, – тихо сказала я.
– Нет… не бронхит. Это СПИД.
Слегка вздрогнула, а он тут же начал махать руками.
– Это не заразно и…
– Я не тупая и не идиотка. Я знаю, каким образом можно заразиться СПИДом.
Положила апельсины на столик и села на стул.
– Как давно ты не оперируешь?
– С тех пор, как узнал. Больше полутора лет назад.
– И все это время молчал?
– Мне надо было набрать тебя и обрадовать?
– Не знаю… просто поделиться. Рассказать.
– Тебе не до меня.
– И как…как это получилось?
– Бурная связь с малазийским барменом. Он уже умер… к тому моменту, как я узнал о себе.
– Тыыыы…
Наверное, это было самое сильное удивление в моей жизни.
– Да. Я – гей. У меня никогда не будет детей. Я болен СПИДом, и я хочу иметь семью. С тобой.
Мы поженились после того, как он вышел из больницы. Это была выгодная во всех отношениях сделка. Как для него, так и для меня… а еще не было больше ни одного человека во Вселенной, кому я бы могла доверять. Только Владимир, готовый меня принимать, любить такой, какая я есть. Любить во мне человека. Не женщину, не девочку, не пациентку, а просто человека. Того, кто прятался под великолепной внешностью Виолетты, под невзрачной внешностью Нины. Любить женщину со шрамами на лице и на теле. Как сестру, как друга, как свою семью.
