Крафт - страница 11

– Это ежедневная война, – продолжал Вадим. – Драйв, динамика. Это и есть жизнь, понимаешь? Что ещё можно назвать жизнью, как не бесконечное движение вперёд?

– Если я что-то хочу менять в жизни и в мире, то всё же не это, – осторожно отвечал Кирилл. – Это совсем не моя война.

– Она быстро станет твоей, – Вадим отбивал его аргументы, будто простые мячи в теннисе. – Вникнешь, изучишь, прочитаешь – и вперёд. Всё это уже было. Мы просто возрождаем старое, но только в новой оболочке. Мы просто тырим, если хочешь, то, что делали «Пентхаус» и «Плейбой», и заворачиваем в современный фантик. Ты можешь сегодня жить в США, завтра – в Таиланде, послезавтра – в Лондоне. И везде ты будешь нашим амбассадором. Я так и вижу сотни, тысячи горящих глаз желающих душу дьяволу продать, лишь бы занять такое место, заниматься этим. Это правда.

– Но что я должен делать? – возразил Кирилл. – Ты ведь знаешь. Журналистский опыт, вечное «доколе», потом пылесосы, недвижка, технологии безопасности, банковские технологии, технологии для бизнеса. Спецодежда, фарфоровые изделия, строительные материалы. Чем я только не занимался. Ну что я буду делать у тебя? Это ведь уровень – просто космос.

– Как что? Всё, что умеешь. Продвигать, писать, принимать удары, инициировать схватки, разрабатывать концепции. Только не на покупателей пылесосов, а на весь мир. На всю планету Земля, понимаешь?

Кирилл осознавал, как глупо, кошмарно и даже катастрофично было это для него, но когда Вадим излагал планы по переустройству мира, в памяти вдруг возникла Голландия. Круглая площадь конечной автобуса – неухоженная, простая, с бородавкой мусорной сетки на и без того потрёпанном лице. Полуразрушенная лестница к набережной с её разбитыми причалами, заборами, с неказистым ларьком с сосисками, потрёпанные драные коты, кипарисовая аллея за Круглым пляжем. И солнце. Любил ли он это больше, чем всё другое, что есть на планете? Конечно. Если он и хотел изменить жителей этой планеты, – их повадки, увлечения, привычки и особенно траты – то совершенно иначе, не так, как это видел Вадим. Да и люди в их двух мирах настолько по-разному проживают свои жизни. Кирилл долго не знал, что сказать.

– Понимаешь, Вадим, для меня это одно и то же – что пылесосы, что ты со своим «Плейбоем». Меня всё равно нет. Я здесь только функция, работа на чужую мечту. Мне всё это известно, не раз такое проходил. А я хочу иметь самостоятельную ценность. Вот смотри, у тебя ведь есть помощница, секретарша, заместитель, ну не знаю, как назвать?

Вадим хитро ухмыльнулся.

– Я изучал твой сайт, – продолжил Кирилл. – Всегда, в любом офисе это есть: восхищённая девушка, влюблённая в своего босса. Она называет его супермозгом, поклоняется ему и заставляет остальных, издевается над нерадивыми менеджерами, чьим способностям далеко до руководства. Она заглядывает боссу в глаза, а остальных презирает, верно? У неё есть толстые чёрные очки, она на ЗОЖе, веганка, работает с пяти часов утра и не терпит, если кто-то видит мир иначе. Угадал?

– Ну почти. Это разве плохо?

– Знаешь, где у меня это всё сидит?

– Ты это всё неверно видишь. Смотрел «Бойцовский клуб»?

– Смотрел, – кивнул Кирилл. – И что с того? Ещё я видел мультик – не найду сейчас, названия не помню. Был там человек, сидел себе в мрачном офисе. Нет, на заводе, где производили круглые смайлики. И вот сидят такие люди с унылыми обречёнными лицами, прикованные цепями к рабочим местам, прямо как детали, и делают эти смайлики. А надзиратель ходит, проверяет, не отлынивают ли, соблюдают ли норму. Понимаешь? И вдруг в минуты досуга этот человек придумывает другой смайлик – не круглый, а квадратный. Я стану успешен с новой идеей, думает он. Изменю жизнь людей, налажу новое производство. И знаешь, что он создаёт? Такой же завод с такими же серыми стенами, с замученными людьми, прикованными к рабочему месту. Только теперь они куют не круглый смайлик, а квадратный, и герой из неудачника стал надзирателем, хозяином положения. Что изменилось в мире, кроме его судьбы? Ничего. Вот тебе и мораль. И честно, у меня этот мультик уже много лет перед глазами. Для меня он гораздо важнее, чем этот твой «Бойцовский клуб», и показательнее. Вот она, такая жизнь. И мне казалось, если ты позвал меня спустя пятнадцать лет – это прикинь, одна пятая жизни, а осознанной так больше! – твоего когда-то друга, человека из компании, где все были равны и друг другу интересны. То это какое-то особенное предложение, которое изменит жизнь. Работать по осточертевшей специальности да ещё и на бывшего друга можно лишь в случае достойного предложения.