Дальнейшая специализация евреев на торговых и денежно-ссудных операциях хорошо известна и является логичным продолжением их деятельности как административного аппарата экономической сети Империи. После выполнения задачи «обимперивания» местного населения они взялись за следующую задачу создания единого торгового пространства, а затем и единого денежного обращения и создания универсального инструмента расчета и экономики.
Подводя итог нашего расследования, первого этапа построения экономической сети империи и развития экономической жизни, мы, прежде всего, должны констатировать. Сохраняя в течение всего этого периода почти исключительно военный характер, характер экспансии с приоритетным сбором десятины и завоеванием новых земель, империя в то же время переживает процесс коренной ломки всех имущественных и общественных отношений. Процесс этот характеризуется созданием земледелия и образованием землевладельческого класса, с одной стороны, и растущей экономической зависимостью этого вновь народившегося класса, массы земледельческого населения от имперских структур, с другой. Следствием этого процесса явилось не только имущественное неравенство, и накопление богатств в руках имперской знати, но и закрепления на земле мобильного населения способного к вооруженному сопротивлению. Таким образом, была подорвана основная возможность возникновения партизанской войны на оккупированных территориях.
Городская жизнь и выполнение административных функций перестали быть при таких условиях более или менее случайным обстоятельством или результатом свободного выбора в жизни отдельных представителей касты мытарей-евреев, но с течением времени путем своего рода естественного подбора превратились в следственную «расовую» черту характера, свойственную всем им вообще. Прекрасную характеристику этого процесса выработки «национального характера евреев» в связи, прежде всего с условиями их жизни в отрыве от метрополии находим мы у Каутского, «Евреи своеобразием своей истории, – говорит Каутский, – были прикреплены не только к городам, но и внутри их к определенным профессиям. Они должны были жить чужими среди чужих. В старину это легче всего давалось купцу. По началу он занимался не только покупкой и продажей товаров, но и их транспортом, он должен был сам заботиться о нем и оберегать его. Торговля товарами требовала поездок и пребывания купца на чужбине; все нации с товарной торговлей поступали так и потому привыкли видеть у себя чужестранных купцов. Евреи, вынужденные покидать родину, вступали на чужбину преимущественно в качестве купцов. И, наоборот, те евреи, духовные особенности которых наиболее подходили для торговли, скорее отваживались ехать за границу… Вне Палестины евреи в первую голову принуждены были обратиться к купеческой деятельности. Так что с ранних времен мы видим их торговым народом. Поэтому они, вероятно, сильно развили качества необходимые для купца, и это высокое развитие в течение многих поколений занятия такой деятельностью внутри одной и той же семьи должно было, наконец, создать наследуемые способности и черты». (Каутский. «Еврейство и раса».)
Говоря о процессе выработки основных черт позднейшего «национального характера еврейства», черт, характеризующих собою, прежде всего еврейство времени наивысшего развития империи, мы забегаем, правда, несколько вперед. Однако мы считаем себя в праве коснуться вопроса о перемене в характере еврейской касты, происшедшей в связи с жизнью в условиях рассеяния, в виду того, что указанный процесс берет свое начало именно в тех условиях существования на чужбине, в какие были поставлены еврейские администраторы, поселенные в различных местностях империи.
