Крах политической доктрины императора Павла I, или Как нельзя управлять страной - страница 20

По структуре и форме указ от 5 апреля 1797 г. представлял собой своего рода завещание – заявление о намерениях, его нельзя приравнивать к «Тестаменту» Екатерины I[52], где просто перечислялись возможные наследники, но не обозначалась сама система престолонаследования. Да и политический вес Екатерины I, второй жены Петра Великого, не шел ни в какое сравнение с законным монархом Павлом I. Император в указе рассматривает наследование в императорской семье в целом, не только нынешним, но и будущими поколениями: «Наследником, по праву естественному, после смерти Моей, Павла, Сына Нашего большего, Александра, а по нем все Его мужеское поколение. По пресечении сего мужеского поколения наследство переходит в род второго Моего Сына, где и следовать тому, что сказано о поколении старшего Моего Сына, и так далее, если бы более у Меня Сыновей было; что и есть первородство. По пресечении последнего мужеского поколения Сыновей Моих, наследство остается в сем роде, но в женском поколении последне-Царствовавшего, как в ближайшем Престолу, дабы избегнуть затруднений при переходе от рода в род, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужеское лицо женскому; однако здесь приметить надлежит единожды навсегда, что не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло»[53].

Несмотря на большое юридическое значение принятия Указа о престолонаследии, его практическое применение для самого Павла I оказалось минимальным. Причиной чего была непоследовательная политика самого императора, его собственное отношение к самодержавной власти. Иначе говоря, современники не верили, что император Павел сам будет следовать собственным законам. Теоретические идеи, вполне здравые, которые высказывал великий князь в записках и беседах с Н.И. Паниным, шли вразрез с теми мероприятиями, которые начал проводить император, как только получил власть. Так, за октябрь 1796 г., последний месяц правления Екатерины II, было издано 15 узаконений, вошедших в первое полное собрание законов. А за свой неполный первый месяц правления (с 6 ноября 1796 г.) император Павел издал 69 указов, в декабре – 106. Причем многие распоряжения Павла I в корне меняли установившиеся во время екатерининского царствования порядки.

Для самого Павла I столь обильное законотворчество казалось совершенно естественным: у него было разработано огромное количество таких проектов, которые следовало немедленно воплощать в жизнь. Павел Петрович считал, что при Екатерине II не было ничего непоколебимого, законом была частная воля различных лиц, а отсюда всеобщие злоупотребления. Более того, даже необходимыми, «правильными» законами невозможно пользоваться. Все это происходило потому, что правовая база была не структурирована и не упорядочена. Поэтому подданные не следовали монаршим распоряжениям, а сами вольно трактовали законы.

Для упорядочивания нормативной базы 16 декабря 1796 г. Павел I издает указ Уложенной комиссии о составлении трех книг законов Российской империи: уголовных, гражданских и казенных дел. Этим документом император фактически продолжил дело, начатое Екатериной II, хотя и считал, что при императрице не было ничего незыблемого. Причина проста: император Павел преследовал совершенно иные цели, нежели императрица Екатерина: не реформировать законодательство, а лишь упорядочить его для удобства работы и контроля его исполнения. При этом нельзя забывать, что Павел I считал законом любое повеление монарха. В этом он, конечно, не был оригинален – так же мыслили и большинство его предшественников, но император Павел довел это до абсурда. Во-первых, многие указы и распоряжения Павла I касались всех сторон жизни, в том числе и повседневной. Было указано, в какое время обедать и сколько подавать блюд, когда и на ком жениться, что носить и т. п. Хотя некоторые указы императора Павла носили явно антиреволюционный характер, это едва ли могли понять даже весьма образованные люди того времени. Так, Н.П. Панин, племянник воспитателя Павла Петровича, писал С.Р. Воронцову: «Мы здесь живем как на каторге, я пытаюсь идти против течения, но силы мне отказывают, и скоро, вероятно, это течение отнесет меня в какие-нибудь места отдаленные… Счастлив тот, кто живет за 2000 верст отсюда. Каждый день появляется какой-нибудь запрет. То дело идет о шляпах, то о брюках. Не знаешь, что и одеть», – заключает с горьким юмором Н.П. Панин.