Свидание проходило в комнате, похожей на исповедальню в церкви. Мужчина и женщина находились в разных частях комнаты, разделённые сетчатым барьером. Они могли слышать друг друга, но видели только силуэт, по которому невозможно было составить представление о собеседнике. Это было сделано специально, так как на свидания часто приходили известные личности, и ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы стало известно о том, что эти люди посещают такие встречи.
Если после свидания вслепую молодые люди изъявляли желание продолжить знакомство, только тогда они получали фото того, кто им понравился.
Мама артиста сузила круг поиска, и у Кунцю появилась надежда. Он решил, что это его шанс стать счастливым, тем более что мама заранее одобрила кандидатуры девушек. Ему оставалось только выбрать. В тот день артист попросил Мэй выбрать на свой вкус костюм, который подойдёт для свидания вслепую. Так делала госпожа О, и артисту казалось, что он снимает с себя груз ответственности.
Госпожа О всегда с особым вниманием относилась к выбору костюмов для таких свиданий. Мэй не стала отказываться, но, на взгляд артиста, её костюм совершенно не соответствовал случаю.
Он не учёл один важный момент: госпожа О, ровесница его матери, относилась к артисту как к сыну и искренне хотела помочь ему найти жену. Однако Мэй, будучи молодой женщиной и, кажется, ревнуя, совершенно не стремилась к тому, чтобы это свидание завершилось свадьбой.
Почему-то Кунцю этого не понимал. Он был влюблён в Мэй, но не рассматривал её как свою будущую жену. Странности, которые начались, когда она вошла в его жизнь, отталкивали его. Хотя, если быть честным, с течением времени ему всё больше казалось, что Мэй – именно та девушка, которую он искал всю жизнь.
Подумав об этом, он пытался отогнать эти мысли. Кунцю напоминал себе, что в тот момент, когда она вошла в его дом, она показалась ему слишком невыразительной, слишком традиционной и просто неинтересной. Сейчас, спустя время, его душа тянулась к Мэй, но разум отвергал её, твердя, что она не из его круга. Разум апеллировал к тем первым впечатлениям, которые сложились у него, когда Мэй только начала работать у Кунцю.
Однако все эти метания души и тела были бесполезны. Кунцю никогда бы не признался девушке в своих чувствах первым. Он предпочитал растить и лелеять это чувство внутри себя, но сомневался, что когда-нибудь ему выпадет шанс рассказать Мэй о том, что он чувствует. Она была так молода и прекрасна, и, кажется, он совершенно не нравился ей.
Это было уже третье свидание вслепую. У девушки, которая сидела на другой стороне комнаты, был прекрасный голос. Он был очень чувственным и пробуждал в артисте неведомые ощущения. К тому же девушка была, видимо, умна: она с удовольствием поддерживала разговор и могла поговорить на любую тему, которую предлагал ей артист. Было видно, что она искренне заинтересована в свидании. Артист обрадовался.
Девушка поделилась, что мечтает о большой семье и хочет иметь не менее двух детей, когда выйдет замуж. Это обрадовало и ещё больше заинтересовало артиста. Ведь предыдущие две кандидатки были категорически против детей.
Кроме того, незнакомка, лица которой он сейчас не видел, рассказала, что несколько лет жила в Японии и неплохо владеет японским языком. Артист, который владел японским языком на очень среднем уровне, с большим уважением относился к людям, знающим несколько языков.
