Мы с Германом смотрели друг на друга в упор, как два боксера на ринге перед началом спарринга. Промелькнула тоскливая мысль: мы прожили вместе почти шесть лет. Вместе спали, ели, занимались любовью, а сейчас готовы друг друга сожрать из-за куска битого железа. Господи, как же это противно-то.
И тут же пришла другая.
Не в куске железа дела. В отношениях. Он так бесился, когда я называла его Герой, упрекал в том, что мне наплевать на то, что ему нравится или не нравится. А сам сейчас точно так же наплевал на мои чувства и мои желания. Если не хуже. Определенно, хуже.
Не знаю, чем все кончилось бы, если б не открылась дверь и в палату не заглянула медсестра.
- Посетители, на выход, пожалуйста, - потребовала она. – Девушка не тяжелая, так что прошу.
- Завтра приеду, - сказал Герман, встав с кровати. – Что тебе привезти?
- Яблок. И сока. Главное – нотариуса не привози, выгоню обоих на фиг.
- Ладно, Нинуль, потом поговорим.
Он наклонился и поцеловал меня – сначала в губы, потом в ухо. И прошептал:
- Жаба, не сердись, я правда хотел как лучше. И вообще – прости, что так вышло.
Он посмотрел умоляюще, чуть сдвинув брови, и что-то у меня внутри дрогнуло.
В конце концов, это ведь для меня Жорик кот, а для него – просто железяка для удобства. Некоторые люди – как альтернативная вселенная.
Когда дверь за Германом и мамой закрылось, Катя повернулась ко мне, моргая круглыми, как у совы, глазами.
- Это что, твой муж?.. Ничего, что я на ты? Твой муж раздолбал твою машину и теперь хочет ее продать, даже тебя не спросив? Фигась!
- Начнем с того, что он мне даже и не муж, собственно, - сквозь зубы процедила я.
- Раз так, то и не выходите за него, - подала голос женщина на вытяжке. – Если он уже сейчас на вас плюет. А выйдете – вообще будет ноги вытирать. Я с таким пятнадцать лет прожила. Только об одном жалею – что сразу не ушла, как только поняла, что он собой представляет. Поначалу-то они все зайчики. А ваш вошел, даже не спросил, как вы, сначала пытался сцену устроить, что до вас хирург дотронулся, а потом про машину понес.
Мне хотелось провалиться сквозь пол, все этажи, фундамент и потом уже сквозь землю. Герман и раньше ставил меня в ситуации, когда было неловко за него перед посторонними, но так стыдно - еще никогда.
Посмотрев на меня, Катя решила разрядить ситуацию. Взъерошив короткие темные волосы, она хитро улыбнулась:
- А я бы не отказалась, чтобы меня Максим Иваныч за грудь подержал. Даже без практической надобности. Просто так. Мне бы приятно было. Такой мужчинка, просто ах! Не красавчик, но вот настоящий мужик, да. Глянешь на него – и сразу птички-бабочки в животе.
- Он тебя тоже оперировал? – спросила я.
- Да. И Люду, - она кивнула в сторону женщины у окна. – Слушай, я правильно поняла, что ты его знаешь?
- Да куда там. Машину ему зимой поцарапала.
- Ничего себе! Представляю, вот был для тебя сюрприз его увидеть здесь.
- Думаю, для него тоже. Меня увидеть, - усмехнулась я.
- А ты не знаешь случайно, он не женат?
- Не представляю. Но зимой он звонил женщине, когда мы в ГАИ ждали.
- Эх… А вот мы сейчас у Зиночки спросим.
В палату как раз вошла молоденькая и очень хорошенькая медсестра с лотком, накрытым салфеткой.
- Девочки, готовим попы! – скомандовала она, поставив лоток на тумбочку и набирая шприц из ампулы. – Что вы там у меня хотели спросить?
- Скажи, Зиночка-душечка, дохтур наш Максим Иваныч женат, чи ни? – Катя неуклюже задрала короткую рубашку и приспустила трусы.
