Услышав про пропажу семечек, охающий муж пенсионерки вдруг встрепенулся и сказал, что у него пропала зубная паста. Он забыл ее в туалете на зеркале, а когда вспомнил и вернулся минут через десять, ее там не было.
– Кому она нужна? – возмущался дедушка. – Тюбик самой дешевой пасты, да еще и почти пустой. Все равно хотел на остановке новую купить. Проводница не ходила туда, значит, ради уборки тоже не могла выкинуть.
Еще у одной пассажирки из хвоста вагона пропал журнал «Тайны звезд», который тоже был неаккуратно оставлен на столике бокового места. Не то чтобы пассажирка сильно переживала из-за этого издания, все равно она его уже прочитала, но ощущение чего-то нехорошего, неправильного, пускай и такого пустякового не покидало ее. Однако через полчаса история с пропажей журнала была забыта покупкой свежей газеты «Комсомольская правда» у проводницы.
Но даже если бы эти трое пострадавших объединились, вряд ли бы придали значение таинственным исчезновениям своих безделушек.
Несмотря на опасения, первая ночь в вагоне без кондиционера прошла на удивление спокойно. Горячий сквозняк ночью сменился на промозглый ветер, и к утру были даже возмущающиеся, которые замерзли на верхних койках и достали одеяла с потолочных полок.
В купе Саши, Кати и Яны произошли изменения. Ночью на верхнюю полку, над Сашей, подселился мужчина лет 65. Он сильно пах сигаретами, но в целом проблем не доставил. Как-то в тишине закинул сам дорожную сумку наверх, застелил постель и уснул мертвым сном.
Утро побежало обычным размеренным темпом. Девушки снова ели лапшу, после которой разделили на двоих пачку карамелек. Катя угостила Сашу, который с удовольствием принял конфеты, потому что экономил на еде и старался отложить покупку даже пачки Доширака на попозже. Он пил пустой кипяток на завтрак. В духоте поезда теперь уже страшно хотелось есть, а тут эти девицы со своими чипсами и конфетами. Все вокруг хрумкали, сюрпали, жевали. Саша пытался не обращать внимание на звуки поглощения пищи, но они, как назло, будто выкрученные на максимальную громкость, лезли в голову. Саше стало невыносимо, он взял стакан и ушел в тамбур.
– Какой-то он сегодня не в настроении… – услышал Саша обрывок фразы Кати, но не стал останавливаться, чтобы подслушать дальше. Ему в целом было все равно.
Яна проводила Сашу взглядом и подождала еще минутку, прежде чем продолжить говорить – удостоверилась, что он ушел подальше. Мужчина на верхней полке все еще спал, громко сопя в нос. Спасибо, что не храпел, как сосед через два купе.
– Чувак этот странный немного, – сказала Яна, понизив голос, будто думая, что рассказывает какой-то секрет и никто не должен подслушать.
– Я тоже заметила, – кивнула Катя.
– У него пустая сумка, он ничего не ест уже второй день.
– Откуда ты знаешь? Может, на остановках шаурму ел.
– Он не выходил! Ни вчера, ни сегодня.
– Ты предлагаешь подкормить его?
– Нет! Вот еще. Но я хотела бы ему сказать, что носить сырую одежду под сквозняком – это прямой путь к воспалению легких.
– Так и сказала бы.
– Ну нет! Он ответит, что это не мое дело.
– Мне сказать?
– Да, но аккуратно так. Ненавязчиво. Чтобы он не решил, что мы к нему какое-то внимание проявляем.
– Хорошо, – Катя потянулась за очередной пачкой снеков.
– И еще он странно на меня смотрит.
Катя прыснула, чуть не подавившись сухариком. В своем боязливом отношении к мужчинам, которое в ней воспитывали с детства, она иногда перегибала палку.
