Центром ещё одного скопления был человек в кожаных шортиках с лямками, гольфиках и шляпе. В руке он держал огромную коробку, заваленную в несколько слоёв кусками пиццы. К нему притёрлась блондинка с губами цвета свежевыпитой крови. Она хохотала, отставив в сторону бутылку шампанского. Встретилась глазами с Хунбишем, и задумчиво слизнула неестественно длинным языком золотистую струйку с подбородка.
Странное это ощущение – быть среди людей и оставаться словно бы невидимкой. Странное и щекочущее. Никто ни на кого не обращает внимания.
Каждый раз, выдираясь из толпы на относительно свободный участок асфальта, Хунбиш оглядывался на начало улицы. Не потеряться бы. Он, в общем-то, отошёл не так далеко. Наверное, имело смысл уже возвращаться и ехать к себе. Выспаться. Но пропитанный электричеством воздух гудел и не давал сосредоточиться на одной мысли. Хотелось просто бездумно идти и идти, ныряя в роящиеся многоголосые скопления.
На одной из скамеек спал человек. Хунбиш видел его лицо – распущенные губы, массивный нос. В ногах у него бесцеремонно сидели две похожие друг на друга девчонки с волосами эпилептической раскраски и сочно набитыми рукавами. Узкие бретельки на острых ключицах. У каждой – по одному сетчатому чулку. Одна из них азартно хохотала, запрокинув голову. Вторая съёжилась от смеха, обхватила себя руками. Из банки на бедро спящему спазмами выливалась голубая жидкость. Рука человека торчала и расслабленно указывала на переполненную бутылками мусорку. Почти трогала её указательным пальцем.
На другой стороне Хунбиш увидел беспокойно переминающуюся на месте лошадь бурой масти, стройную и крепкую, с прямой сильной спиной. Грубая, но с умными косящими глазами горбоносая голова её надёжно сидела на мясистой шее. Хунбиш отметил, какие у неё мускулистые и стройные ноги. Поджарый, не свешенный зад. Он подошёл ближе, и лошадь потянулась к нему мордой, раскрыла мягкие губы. Зачмокала ими. Он увидел, что удила скорее всего не подходят к дёснам, раздражают их, и от этого лошадь нервничает. В углу рта пузырилась розовая слюна.
– Эй, китаец! – крикнули ему чуть ли не в ухо. – Иди сюда!
Он исподлобья взглянул на наездницу. Она была в красной футболке с надписью на груди огромными белыми буквами «БОГИНЯ». Она направила на него телефон.
* * *
Византийцы называют их «русийа», что означает «красные».
Книга предупреждения и пересмотра. Абуль-Хасан Али ибн аль-Хусейн аль-Масуди
* * *
002
– Вот чего только нет тут у нас на Патриках, – громко стала говорить наездница в камеру. У неё было породистое лицо с плоскими щеками, прямым носом, резко очерченным подбородком и чуть припухшими губами. На щёки вылезла светлая прядь, и она откинула её рукой. Волосы по бокам были собраны в две косички, по подростковому перехваченные какими-то обгрызенными резинками. Хунбиш обратил внимание, как цепко она держит телефон, и сглаживает микродвижениями покачивания лошади. Большой вырез показывал ключицы. Футболка липко обтягивала её плечи и груди – так, что было явственно видно соски. Хунбиш опустил взгляд.
– Чего ты приехал, китаец? – перекрикивая гомон, спросила она. Хунбиш внутренне подобрался. – Вас там у себя сколько хуилиардов? А? Какого вы сюда ещё ломитесь? Чего молчишь?
– Я не китаец, – сказал Хунбиш.
– Чего ты там бормочешь? – переспросила богиня и раздвинула экран пальцами, чтобы приблизить картинку. – Ты по-русски умеешь говорить? Ку-ку? Нихао? Алло, гараж!
