Красный Лог - страница 21

Однажды дневальный по отряду сообщил Ивану, что его вызывает капитан Кабанов – заместитель начальника колонии по режиму. Тот заволновался: чем мог проштрафиться? но так и не припомнил косяков за собой. Оказалось всё просто, – надо оформить территорию зоны к празднику Великого Октября, затем к Новому году… Художники в зоне сидели и до Ивана, но его история, отраженная в личном деле, профессиональная подготовка, да и его молодые годы позволили офицеру колонии выделить заключенного из общей массы. Его вывели из рабочей зоны и закрепили разнорабочим по жилой зоне: ремонт дверей, замков, оконных рам, доставка белья в баню, погрузка-разгрузка всего на свете, одним словом хлопотно, но без риска для жизни на фоне страшных морозов и затяжных дождей. А еще он стал увлекаться резьбой по дереву, ведь мягких хвойных пород дерева, годных для резца кругом было в изобилии, и он с удовольствием осваивал технику скульптурной резки, где главным законом творчества являлось умение отсечь лишнее, теперь новое увлечение стало для него смыслом жизни в зоне, в какой-то момент у него возникла мысль вырезать деревянную композицию скачущей русской тройки с достоверной проработкой каждой детали, на выполнение корой он затратил многие месяцы. А еще ему поступали бесконечные заказы на рисунки для наколок, но не примитив и обывательщина, а вполне серьезные вещи – парусник в океане, Исаакиевский собор, Спасская башня Кремля, сюжеты из поэмы «Мцыри» Лермонтова, различные библейские мотивы, по которым он создавал самостоятельные, высокого уровня произведения. Нередко поступали заказы от руководителей колонии, офицеров на выполнение различных портретов, часто на пейзажи и натюрморты.

Шли годы однообразной чередой серой, сложной жизни зека. Несколько раз Иван отправлял письма домой, но ответы не приходили, он мучительно пытался найти объяснение молчанию родителей, но не находил их. Однажды ему вернулось письмо с лаконичной припиской на конверте: «адресат выбыл». Это была последняя незримая нить, связывающая его с волей, с родными людьми и определенными надеждами на будущее; осознание того, что он остался один, без родного очага приводило в состояние отчаянного одиночества, даже потерянности. Он отсидел весь срок от «звонка до звонка», а возвращаться на волю было некуда. Ему не было еще и тридцати, а выглядел он на сорок пять, с большими залысинами, потухшими глазами, без цели и вкуса к жизни, даже освобождение его радовало недолго. Ряд лет он околачивался в таежных поселках, где подряжался на строительство домов, коровников. Жил приживалой у одиноких женщин с нелегкими жизненными историями и судьбами, частенько с ними употреблял, затем постепенно пристрастился и стал усугублять… Участковый не единожды проводил с ним беседы на предмет устройства на постоянную работу, иначе грозил отправить на зону за тунеядство, – была такая статья в Уголовном кодекса РСФСР. Личная жизнь не складывалась, женщины периодически возникали, но до женитьбы дело так и не доходило. Не имея своего жилья и постоянного заработка создавать семью не решался, пугала ответственность, поэтому жил одним днем – без планов на будущее и претензий к прошлому.

За всю историю существования системы наказания, колония мало кого перевоспитала, да и существует ли такая задача, выполнима ли она? Попав за решетку, психофизика человека переформатируется на подсознательном уровне, когда задача выживания во враждебных ему условиях и среде становится сверхзадачей, а образ мышления и все поступки и действия подчинены этому. Человек становится не хуже, не опаснее или хитрее, или скрытнее, или враждебнее… он становится другим качественно. Каждый его поступок можно проверить целесообразностью: выгодно ему сейчас это или нет? И если ему что-то выгодно, он готов надеть любую маску, схитрить, обмануть, чтобы сберечь силы и выкроить себе даже мизерную выгоду. Иван – один из бесконечного потока на конвейере воспитания заключенных с близким к нулю достигнутым результатом, но стопроцентной гарантией, что он соберет и вынесет большую часть лагерного негатива, привычек, суждений, взглядов и жизненных ценностей. Лагерная философия – это по сути, конгломерат моральных правил и жестких тюремных законов, порой жестоких, где каждый сам за себя, те выживают сильные, ще задача системы – подавить личность, превратить каждого в часть общей, серой массы, те есть пастухи и есть стадо.