Поравнявшись с ними, малыш снизу вверх удивленно смотрел на Егора, а заботливая мама подтянула сынишку к себе ближе и осуждающим взглядом, отогнала бродягу от себя. Егор обернулся, женщина что-то говорила сыну, он думал, что о нем, с сожалением тяжело вздохнул, и снова отвернулся. То чего у меня не будет, так и будут меня сторониться, думал он уходя. В этом маленьком провинциальном городке Егор был единственным Бомжем, хотя его вид был не настолько плох, небритое лицо и длинные волосы, еще не последняя стадия, от него не разило грязью и мочой. Он сам стеснялся своего образа и старался это тщательно скрывать, например не ковыряться в мусорных баках при большом скоплении людей. Да он был Бомж но и он как любой уважающий себя человек имел принципы и старался им не противоречить, конечно о самоуважении ему пришлось забыть и часто приходилось отступать от принципов для того что бы выжить.
Порой следовало идти на унижения, подбирать куски хлеба с земли, практически отнимая у таких же бродяг голубей.
Около ступенек круглосуточного магазина, продавец сметала окурки в мусорку. Осторожно Егор поднялся и вошел внутрь, из кармана плаща он вытащил коричневый дерматиновый кошелек, в котором находилось лишь несколько монет, и, отсчитав нужную сумму, положил на блюдце. Позвякивая монеты, упали в чашку для денег.
– Яву, в мягкой пачке, пожалуйста.
Продавец брезгливо пересчитала монеты и кинула в кассу, после отошла за пачкой. Вернувшись, женщина, не подходя к прилавку за один шаг, кинула пачку «Явы» и, не рассчитав своих сил та, скользила по гладкой поверхности стола и скатилась на пол к ногам Егора. Продавец покраснела и тут же принялась приносить свои извинения:
– Извините, я случайно. – Простите! – с легкой ухмылкой доносилось от нее.
Егор согнулся и поднял то, что ему уже принадлежало, а его глаза наполнились печалью и смущением.
– Ничего-ничего! – он удалился так же тихо, как и появился.
– Это бомж! – сказала напарница-продавец, что вошла с веником.
– Да, я знаю, насобирает денег и заходит за сигаретами, а нам потом с хлоркой отмываться, на такой случай перчатки резиновые иметь хорошо.
– Так ты еще и извиняться начала, зачем? – с ними ведь так и нужно, – продолжала другая.
– Да ты что, тоже ведь человек!
Егор вскрыл пачку и, прикурив от своей зажигалки, почувствовал колоссальную разницу, между его самодельной махоркой и этими, пусть даже дешевыми сигаретами. Обычно у него получалось покупать в день по пачке, но бывали и такие дни, когда и этого счастья не было. Тогда Егор собирал окурки, те с которых еще можно было что-то вытянуть, а с тех, что уже хватало на две-три затяжки, он ссыпал табак в свой сверток. Этот запас он всегда имел с собой, так как любил курить и считал это занятие единственным счастьем в своей жизни.
Егор подошел к мусорной свалке и огляделся, вокруг никого не было. У двух металлических баков стоял старый, пожелтевший и треснутый унитаз, рядом матрас довольно широкий и мягкий в середине которого была дырка размером с кулак.
– Мне бы к реке такой!
Сразу же поплыли мысли в голове у Егора, как удобно он будет на нем спать, мягко, как будет переворачиваться с боку на бок, находясь в глубоком сне.
– Это тебе не жесткая земля, – размышлял он мечтая.
Потом он думал и представлял то, как донести такую махину до реки.
– Не, идея явно не удачная?! Ну, проведу я одну ночь на этом шикарном матрасе, а уйду от реки, так его и не спрячешь, ребятня какая ни будь, с ним что угодно сделать может, с собой понятное дело таскать не будешь. А сейчас тащить его к реке, ради только одной ночи, думаю, не стоит, не разумно! – размышлял Егор.
