Тут дверь, рядом с которой я остановился, скрипнула. В образовавшейся щели появилось лицо Доминики. Она прижимала палец одной руки к губам, а другой – манила меня к себе за дверь. Я оглянулся на постового на входе. В коридор он не смотрел, вообще стоял спиной. Я тихонько прошмыгнул в комнату, где пряталась Доминика. В узенькой каморке стояли всякие швабры, щетки и ведра. А сама Доминика была одета в серый замызганный халат уборщицы, волосы повязаны бесформенным платком.
– Доминика, что за вид? – я ухмыльнулся, но пани Радзивилл сверкнула на меня глазами так, что шутить расхотелось. Похоже, этот маскарад – вовсе не часть эротических игрищ.
– Заткнись и слушай меня, – быстрым шепотом проговорила Доминика. – В Царском селе к тебе подойдет человек и скажет: «Простите, вы не знаете, как на греческом языке сказать «спасибо»? Ты ему ответишь: «Эфхаристо». Этого человека тебе нужно будет ввести в круг, близкий к графу…
– Граф не спрашивает меня, кого к себе приближать, – я пожал плечами.
– Так прояви фантазию! – глаза Доминики снова сверкнули. – Или ты думаешь заполучить большой куш, ничего не делая?
– Ты не слышишь разве? – я кивнул головой в направлении кабинета графа. – Наше путешествие откладывается из-за диверсии.
– Максимум до завтра, – Доминика поморщилась. – Мне нужно было с тобой поговорить до отъезда, а ты все время куда-то пропадал. Вот я и подбросила донесение.
– Понятно, – кивнул я. – Так что с тем человеком? Что он умеет делать? Не смотри на меня так, я не могу просто так сказать графу: «Послушай, шеф, смотри, это мой кореш, давай он будет жить с нами!» Твой человек умеет печатать на машинке? Вышивать крестиком? Или еще что?
– Он хорошо водит машину, – сказала Доминика.
– Ну хоть что-то, – хмыкнул я. – Дурацкий пароль-отзыв, между прочим. А если твой человек ткнется в случайного прохожего, который знает греческий? "Эфхаристо" ведь и в самом деле на греческом «спасибо»…
– Алекс… – она приблизилась ко мне вплотную и ухватила обеими руками за ворот рубашки. – У меня создалось ощущение, что ты не понимаешь, насколько все серьезно. Что для тебя это вроде игры какой-то. Хочу участвую, хочу нет. Милый, все совсем не так. Ты или сделаешь все, как надо, или умрешь.
Я молча смотрел в ее янтарные глаза. Она не истерила и не угрожала. Просто вроде как констатировала факт.
– Ничего подобного я не думал, честно, – с максимальной серьезностью ответил я. – Все я понял, сделаю в лучшем виде.
– Хорошо, – Доминика сжала губы и одернула свой убогий наряд. Еще раз окинула меня внимательным взглядом. Поправила очки на моем лице, на губах ее на мгновение мелькнула тень улыбки. – Я очень переживаю за успех нашего дела. И верю в тебя. Если ты все сделаешь как надо, мы с тобой будем очень богатыми людьми.
Пальцы Доминики скользнули по моей шее. На секунду она прижалась ко мне всем телом, и отпрянула. Схватила ведро и швабру и распахнула дверь. Вышла в коридор, посмотрела в обе стороны, кивнула мне едва заметно. И поковыляла походкой старухи в противоположную сторону от кабинета графа.
Н-да уж, та еще штучка эта Доминика. «Мы с тобой будем богатыми». Ну да, конечно, так я и поверил, что она приняла меня в свою игру на равных, а не как разменную пешку. Ну хорошо, может даже разменного коня, но все равно я ни на грош не поверил ее «мы с тобой». Моя драгоценная пани Радзивилл может заботиться о благополучии только одного человека – себя. Однако ничего не мешает мне делать вид, что я этого не понимаю, корчить из себя влюбленного в прекрасную полячку парня и изображать страстное желание поживиться богатствами янтарной комнаты. Цели у нас общие, но мотивы разные.
