Красный - страница 4

Россия хоть часто и оглядывалась на Европу, всегда шла своим путем. Европейцы до сих пор припоминают высказывание русского императора Александра III в Гатчине на Карпином пруду: «Когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать». Он, таким образом, дал понять иностранным послам, что не надо беспокоить не самого императора конечно, а Россию в его лице. Но Европа не услышала или не захотела услышать императора.

К сожалению или к счастью для Европы, Александр III правил всего 14 лет и скончался после болезни. В этот скорбный период для России началось «Второе смутное время». Николай II, в отличие от отца, был мягким и добрым человеком, просто душка. Настрой у него был либеральным, и он сам начал искать дружеские отношения с европейскими державами, забыв слова отца, что у России в союзниках могут быть только русская армия и флот.

Этим настроем тут же не преминули воспользоваться противники Российской империи. 27 января 1904 года грянула русско-японская война, а следом и революция 1905 года.

Николай II понял, что допустил слабину и начал затягивать гайки, но было уже поздно, маховик либерально-революционной вакханалии был запущен. Германия, объединенная Бисмарком, начала диктовать свои условия Европе, что повлекло сначала конфликт, а потом и ужасную кровопролитную войну.

Россию, одну из главных участниц антигерманской коалиции, в это же время пытались разорвать изнутри немецкие наймиты6, организуя рабочие стачки, демонстрации и забастовки. Революционное движение в те годы возглавил гениальный оратор и политик, революционер и провокатор – Лев Троцкий, который на деньги Германии успешно расшатывал ситуацию внутри России. Воспользовавшись тем, что императора предало его ближайшее окружение во время февральской буржуазной революции, и он вынужден был подписать отречение от власти, Троцкий смог быстро сориентироваться в ситуации и начать брать власть в свои руки.

Революционеру удалось фактически развалить дееспособность российской армии, создавая на фронте согласно Приказу №1 «Петросовета» солдатские комитеты, которые сами решали, подчиняться приказам офицеров или нет. Они устраивали братания с немцами в окопах, агитировали солдат заканчивать войну и расходиться по домам. Власть в Петербурге захватили рабочие и матросы Кронштадта, по всей стране прокатилась революционная волна. Во всех городах Империи власть переходила к рабочим, входящим в ревкомитеты.

Казалось, что все у Льва Давидовича получилось: буржуазная власть смята и уже нет никакого сопротивления, так как регулярная армия воюет в Европе. Просчитался Троцкий только в одном, и это просчет разрушил все его планы. Троцкий свято верил в рабочий класс, но никогда не доверял крестьянству. По его мнению, рабочие были той единственной силой, которая не только смогла бы захватить власть, но и удержать её. Несознательное же крестьянство само должно было постепенно примкнуть к движущей силе революции. «Рабочий гегемон сменит всю эту дворянско-помещечью сволочь», – говорил Троцкий.

Он был хорошим оратором и гениальным революционером. Но, видно, был плохим математиком, ведь на тот момент рабочий класс составлял всего 10 процентов населения, а крестьянство – 80 процентов. Пообещай Лев Давидович землю крестьянам, и дело было бы в шляпе, но Троцкий с детства не мог терпеть крестьян.

Сын крупного землевладельца хорошо знал их быт. Он до 9 лет прожил в Яновке Херсонской губернии, никогда не находил общий язык с крестьянскими детьми. Те его били, отбирали деньги и дразнили жидовской мордой. Отец не хотел в это вмешиваться и поучал: «Сам разбирайся с этой челядью. Со временем тебе быть хозяином на этой земле, вот и учись выстраивать отношения». Но отношения только ухудшались, что и заставило девятилетнего подростка покинуть родительский дом и уехать в Одессу. Однажды деревенские подростки на праздник Троицы позвали Леву гулять с собой на речку. Сначала все было весело и даже дружелюбно. Хлопцы постарше раздобыли где-то самогонку и наливали по чуть-чуть, а девочки раскладывали закуску. А потом мальчишки раздели Леву донага и выставили перед девочками: «Девитесь, як жид обрезанный выгляде». Девочки, краснея и глупо посмеиваясь, рассматривали голого Леву. Здесь-то и родилась эта обида на глупых крестьян. Троцкий даже не так был обижен на мальчишек, которые его побили и раздели, больше его детское самолюбие задел девичий смех.