Красный - страница 8

Холодный воздух ударил в лицо, порыв был настолько сильным, что пришлось закрыть глаза. Но картинка кровавой реки запечатлелась как на фотографии. Несколько секунд он простоял так, а когда ветер стих, и Паскаль открыл глаза, то солнце уже почти село. Это видение нагнало какую-то тревогу или тоску, он вспомнил, как чуть раньше дятел своей трескотней, тоже заставил его поволноваться, и чтобы как-то успокоится, он решил пешком прогуляться по любимому городу.

Пройдя через Карлову площадь мимо дома Фауста, дойдя до бара «У Суду», Паскаль взял две кружки любимого «Портера». По Водичковой улице вышел на главную площадь Праги. У памятника Святому Вацлаву всегда было много народу, туристы фотографировались на фоне возвышающегося здания музея, пражане назначали здесь место встречи, а количество драгдилеров8, предлагающих траву, могло сравниться только с Амстердамом. Прямо у «Старбакса» на Паскаля наскочил негр, одетый в малиновый костюм и ярко красный плащ. Это нелепо выглядящее существо, видно приняло его за богатого туриста. Он на распев причитал: «Пан, Кабаре! Пан, Девочки!» и прыгал перед Паскалем, размахивая руками, плащ хлопал как крылья, что придавало ему вид бабочки «павлиний глаз». Пришлось крепко выругаться на чешском, чтобы этот представитель чешуекрылых отстал. Пройдя еще немного по центру города Паскаль, утомился от туристов и этих зазывал в кабаре и казино, он свернул на трамвайную остановку и поехал домой. Завтра в это время он будет уже в Петербурге, где его будет ждать его друг Виктор Лаптев.

Виктор приезжал в Прагу по программе обмена студентами, у него была та же специализация, что и у Паскаля. В том году приезжало пять россиян, но его Красовский сразу выделил из всех соотечественников, которые в первый же вечер растворились в пивных, кальянных и казино Праги. Возможно, кто-то из них и посещал первые лекции в университете, но Паскаль этого не заметил. Виктор же ходил исправно, постоянно консультировался у преподавателей по непонятным темам, а те потихоньку спихнули его на Паскаля, как на лучшего ученика курса. Вот так они и сблизились.

Правда, Виктор почти не пил, чем сильно удивил Паскаля, который привык видеть пьяных русских туристов, устающих пить только под утро. Да и будучи ребенком, в гостях у деда в Оренбурге, он видел нескончаемые застолья. Не сказать, чтоб чехи были трезвенниками, но для них главным напитком было пиво, он и сам любил пропустить 2—3 кружечки, а вот Виктор был другой.

За полгода всего лишь несколько раз он вытащил Лаптева в свою любимую пивную «Будвайзер», да и то Виктора там больше привлекало «вепржево колено» от местных поваров и ему хватало маленькой кружки, чтобы просто запивать жирную пищу.

Зато их сближало духовное взаимопонимание, что-то такое близкое и родное было в этом человеке, они смеялись над одними шутками, а также осуждали одинаковые проступки. Оба были увлечены Ремарком и Булгаковым, восхищались политическими работами Макиавелли9 и не понимали балет и оперу. Целыми днями они мотались по Праге, и Паскаль показывал её такой, какой знает город только истинный пражак10, а туристы просто не догадываются свернуть на ту улочку или в тот переулок, где ты остаешься один, и ощущение XV – XVI века само по себе накатывает на тебя.

Во время таких прогулок Лаптев восхищался демократической формой управления в государствах Объединенной Германской Унии, на что Паскаль в свою очередь, будучи убежденным монархистом, заявлял, что демократия, как форма правления, недееспособна.