Корнер был одним из таких. Вернее, он был единственным, кто удостоился столь почётной участи за последнее время. Отсюда и подобное отношение. Однако, если таким образом они пытаются как-то задеть его, то ничего у них не выйдет, ведь подобное внимание только льстило некроманту. Потому он преспокойно двигался вперёд, шаг за шагом приближаясь к своей цели.
На выходе из деревни некромант остановился. Дорогу ему преградила фигура в точно таком же балахоне, в которой он узнал своего лучшего, если не единственного, друга Гойла.
– Эй, Корнер, ты уже смирился с тем, что, став скелетом, попадёшь в отстойную пехотную дивизию? – ухмыляясь от уха до уха, спросил старый приятель. – Ведь стрелять из лука ты так и не научился, – добавил он и зашёлся хохотом.
– От чего же? Или ты успел позабыть, как твоя матушка под оглушительные поросячьи визги вытаскивала мою стрелу из твоей тощей задницы? – ловко парировал Корнер, и они тепло, по-дружески обнялись.
– Эх, было время… – ностальгически протянул Гойл, потирая левую ягодицу и тут же стал серьёзным. – Ты ведь справишься?
– Разве я давал тебе повод когда-либо сомневаться в себе, придурок? – наигранным, полным надменности голосом бросил некромант. – С кем ты, по-твоему, сейчас разговариваешь? С самим Корнером де Брасско, будущим королём-личём! Конечно, я справлюсь, иначе и быть не может!
– Ну тогда поспешите ваше величество, король-лич, а то обряд начнётся без вас, – Гойл освободил дорогу и склонился в шутливом поклоне.
Корнер хмыкнул и пошагал вперёд, нарочито подражая походке важных королевских особ, за что был удостоен смачным хлопком ладони по спине и тихим пожеланием удачи.
Весь оставшийся путь некроманта не покидала улыбка.
Добравшись до стальной проржавевшей калитки кладбища, он увидел силуэт, в котором безошибочно опознал Маниву – самую молодую из всех восьми старейшин деревни. Сделать это было несложно, потому как она всегда носила красный платок, скрывающий нижнюю половину лица.
Госпожа Манива была искусным некромантом и, пожалуй, единственной в деревне, кто хорошо владел навыками боевых искусств. Им её научил отец – известный в прошлом мастер, какое-то время даже владевший титулом «Победоносный» за внушительную серию побед на официальных турнирах. Однако позже он проиграл его в бою одной одарённой принцессе двенадцати лет и на этой почве спился. Был в одном шаге от смерти, благодаря чему и познакомился с матерью Манивы. Когда же она родилась, отец, прекрасно зная об отношении других людей к некромантам, решил научить дочь постоять за себя.
Манива и сама нередко учила детишек – в число которых входил и Корнер – драться, однако часто ловила на себе боязливые взгляды, устремлённые на челюсть, полностью изъеденную проклятьем. Ещё детей пугал воссозданный магией, – оттого столь неестественный и неживой, – голос, лишённый всяческих намёков на какие-либо эмоции. Каждый раз заслышав его, маленькие ученики невольно вздрагивали и отвлекались, поэтому Манива решила скрывать лицо за тем самым красным платком, а также старалась как можно меньше разговаривать. Позже это вошло в привычку.
Корнер кивнул ей в знак приветствия. Она кивнула в ответ, развернулась и махнула рукой, призывая следовать за ней. Юноша покорно пошёл следом.
Минуя ряды кривых, однотипных надгробий, которые уже давно позабыли имена своих хозяев, они подошли к полуразрушенному склепу, входом в который служила пробоина в обветшалой кирпичной стене. Всё ценное, что могло когда-то находиться внутри, было давно растаскано мародёрами, ещё до того, как здесь обосновались некроманты. И только груда обвалившихся кирпичей, погрёбшая под собой перевернутый гроб бывшего владельца, чей краюшек робко выглядывал из-под завала, да дыра в полу с осыпавшейся от времени лестницей, уводящей куда-то под землю, встречали очередных, зачастивших за сегодня гостей.
