– Можете звать меня Дан, чтобы не путать с отцом.
– Благодарю… – юноша с испугом уставился на свою ладонь. Даниэль еще раз отругал себя. Привыкнув к силе местных, он забыл, какие городские жители хрупкие. – А ваш отец… С ним можно повидаться?
– Увы, – вздохнул Даниэль, – к сожалению, он не вынес той травли, с которой столкнулся. Согласитесь, господин Фабиан, из уважаемого члена общества, ученого, труды которого были признаны во всем мире и переведены на десятки языков, за сутки стать изгоем, посмешищем, героем анекдотов – испытание не из легких.
– Значит он?..
– Умер. Если хотите, я могу показать вам его могилу.
– Нет, – лицо юноши сморщилось. Даниэлю показалось, что гость сейчас расплачется. – Я так надеялся поговорить с ним. Хотел узнать…
Его глаза подозрительно заблестели.
– Идемте в дом, – сердито сказал Дан.
Аромат каши уже разносился по всем комнатам.
– Позавтракаете со мной? – не дожидаясь ответа, Даниэль сноровисто накрыл на стол, достал чугунок, разделив еду на двоих. Гость не стал отказываться, смолотил все вмиг.
– Благодарю вас, очень вкусно, – облизнулся Морис. – Я, честно признаюсь, не успел поесть. Достать пропуск в заповедник огромная проблема, дают его на сутки, машиной сюда не добраться, а единственная тропа ведет все в гору… Чтобы уложиться, я вышел затемно. Племя раррхов закрыто от всего мира.
Даниэль ухмыльнулся. В свое время господин Анхельм-старший приложил все усилия к тому, чтобы этого добиться.
– Правительство милостиво позволило последним коренным обитателям планеты вымирать на крошечном клочке земли, когда-то принадлежащей им всецело, – резче, чем собирался, бросил он. – Мой отец воспользовался остатками своих средств и связей, чтобы сохранить им право доживать в родных горах. Что вы хотели от него?
Юноша замялся, затем полез во внутренний карман старенькой куртки и с величайшей бережностью достал небольшой кусочек пластика – яркое и четкое изображение, которое Даниэль узнал сразу.
Изображение, чуть не перевернувшее мир.
– Откуда это у вас? – желание набросится, вырвать и уничтожить пришлось подавить в зародыше.
– Позаимствовал… нет, надо называть вещи своими именами! Я его украл. Недавно я закончил университет, получил диплом, но с работой туго. Мне удалось устроиться в архив Академии наук. Разбирая папки, я натолкнулся на дело о Торнакском скандале, заинтересовался и нашел этот снимок… Понимаете, он – настоящий! Я проверил его всеми возможными способами, исследовал на компьютере, консультировался с другом, который… имеет некоторый не совсем законный опыт в данной области. Снимок подлинный! Посмотрите, как лежат тени, как рука утопает в шерсти… Нельзя подделать каждую волосинку! А эти крылья? Они живые, ветер трепещет их!
Даниэль послушно смотрел. На постаревшую копию себя, обнимающую невероятно прекрасное, нереальное существо. На короткий золотистый мех, сияющий в лучах солнца. На распахнутые за спиной непостижимого создания огромные крылья…
– Отец прилюдно сознался, что это изображение – ловкая подделка, – сурово произнес Дан. – Это признание стоило ему карьеры, лишило всего – честного имени, прошлых заслуг, уважения коллег… Неужели вы хоть на миг предполагаете, господин Фабиан, что он сознательно оболгал себя?
– Господин Анхельм был блестящим, выдающимся, талантливым ученым, – краснея, замотал головой Морис, – исследователем и защитником редких и вымирающих видов… Я думаю, что подобный человек мог бы… наткнувшись на настоящее чудо, пожертвовать своей репутацией ради чего-то большего.
