С орбиты одновременный налет смотрелся как вспышка гирлянд. Приемники космических кораблей будто тряхнуло током – входящие сигналы приятно перегружали сигналы… Но через полчаса опять наступила информационная тишина… А следом и визуальная слепота… Отражение поверхности застыло… Будто художник нажал «стоп» видеозаписи на Марсе и обвел красками все, что на ней застыло. Уровень визуальных помех «мембраны» был настолько плотным, что с орбиты нельзя было больше наблюдать движения и объекты, которые в размерах меньше, чем урбан-куполы или Межцивилизационные Стены. Плотность помех оказалась настолько сильной, что даже козырь ТКз. ШАР – станции «Рахат» – оказался беспомощным ее пробить, о чем сообщили с джалетов, которые на свой страх и риск касались запредельных высот и которые подстерегались боевиками на Джа-16-ШТ.
Заккл подвел черту:
– То есть дело не в глушилках и ретрансляторах. Завмей их применял на начальной стадии, как раз с 18 мая. Но ТКз. ШАР разгромил почти все постановщики и агрегаты Завмея. Эта операция была 21—22 мая. Однако связной паралич, из-за которого пропал контакт между поверхностью и орбитой, никуда не делся. Фактически Марс прошел через три этапа информационной изоляции. Сначала – захват и разгром узлов от информационных кассумкратов, потом – постановка помех и подавление сетей от Завмея, а следом заступил на службу изоляции некий артефакт, поэтому связь и по горизонтали, и по вертикали была порвана, не говоря о том, что поверхность накрыло неведомой пеленой. Но это не самое страшное. По состоянию на 2 июня у нас появились подозрения, что информационные кассумкраты вновь принимают участие в волнениях, подрывают массы и соблазняют военнослужащих.
Джамируддин с улыбкой перебил:
– Вот это да. Столько крови пролито, а у нас по-прежнему три сорта кассумкратов. Юпитерианские заповедные, марсианские информационные и космические рубежные. Ни один вид не истребили. Только раззадорили эти стаи, хищные до космоцивов.
Заккл пропустил мимо ушей заключение Вершителя:
– Нам казалось, что с обретением Тюрьмы Солл мы связали правящий костяк информационных кассумкратов. Но у них, видимо, другая система командования, не зацикленная только на авторитетных полевых командирах, которые содержались в заключении.
– Будущее с ними, с информационными кассумкратами. Вернемся к аудиовизуальной мембране. Делаю вывод, дражайший Заккл, что Вы там на орбите, если и знаете, что творится, то только от геройских джалетов Транзитного Корпуса.
– Нет. Не только от них. Мы и сами неплохо ей владеем в динамике. Не такой плотной и подробной, как обычно, но сносной.
Джамируддин не выдержал:
– Как вы пробили информационную блокаду? Заккл, это не вопрос, это почти молитва. У меня сканеры и радары упражняются в слепоте сутки за сутками, когда пытаются вглядеться в цифровое и буквенное поле Марса. А Вы мне сначала докладываете о какой-то аудиовизуальной пелене, из-за которой Вы не видите и не слышите Марс, а следом уверенно рассказываете о динамике событий.
Заккл улыбнулся:
– Мы не столько пробиваем или ослабляем его, Вершитель Джамируддин, сколько опускаем голову на минуту, пока задыхаться не начинаем.
Прабодх тут же сообразил: «Ну да. Это же на поверхности. Спустить на несколько минут корабль динамической защиты или цителлус из стратегического резерва в атмосферу для сбора разведданных, а потом резко отозвать его в космос, когда за ним уже летят или берут его на прицел.»
