Она взглянула на полицейских внимательно и серьезно.
– Крауч-Энд… безобразное совершенно название. Типа «ползучий квартал»… гады бывают ползучие…
– И что было потом? – просил Веттер.
Она начала говорить и говорила долго. К тому времени, когда она завершила рассказ, она прикончила первую кружку кофе и почти допила вторую, а констебль Веттер исписал почти весь блокнот своим крупным размашистым почерком.
Лонни Фриман был крупным мужчиной, и когда он наклонился вперед к водителю, сгорбившись на заднем сиденье такси, он сразу напомнил ей того Лонни, каким она его увидела в первый раз. Дело было на баскетбольном матче в выпускном классе школы. Он сидел на низкой скамеечке, согнув колени чуть ли не до ушей, свесив руки между расставленными ногами и упираясь в пол кулаками. Только тогда он был в длинных спортивных трусах и с полотенцем на шее, а не в костюме при галстуке, как сейчас. Его редко когда приглашали играть в основном составе, с нежностью вспомнила Дорис. Потому что играл он плохо. И вечно терял адреса.
Таксист сочувственно выслушал трогательную историю о потерявшемся адресе. Это был пожилой мужчина в сером летнем костюме – весь подтянутый и аккуратный, не в пример вечно расхристанным нью-йоркским водилам. Только клетчатая шерстяная кепка, лихо сдвинутая на затылок, слегка выпадала из общего стиля, хотя смотрелась довольно мило: она придавала ему этакий щегольской шарм. Машины текли по улице сплошным потоком. В кинотеатре напротив шел «Призрак оперы». «Бессмертный шедевр» продолжал свое, видимо, бесконечное шествие по экранам мира.
– Знаете что, ребята. Давайте мы сделаем так, – сказал таксист. – Я вас отвезу в Крауч-Энд, там мы остановимся у первой же телефонной будки, вы позвоните своему знакомому, уточните адрес, и я вас доставлю к подъезду со всеми удобствами.
– Это так мило, – сказала Дорис. И она вовсе не издевалась. Они здесь в Лондоне уже шесть дней, и все это время она не устает поражаться, какие здесь милые, вежливые и любезные люди.
– Спасибо, – сказал Лонни. Он откинулся на спинку сиденья, приобнял Дорис за плечи и улыбнулся. – Вот видишь? Теперь все в порядке.
– Но не твоими стараниями, – в шутку нахмурилась Дорис и легонько ущипнула мужа за бок.
– Ну ладно, – заключил таксист. – Вперед, в Крауч-Энд.
Был конец августа. Жаркий лондонский ветер шуршал мусором по тротуарам и задирал пиджаки мужчинам и юбки женщинам, спешащим домой с работы. Солнце садилось, и когда оно проглядывало в просветах между высокими зданиями, Дорис видела что оно уже наливается красным вечерним свечением. Таксист что-то тихонечко напевал себе под нос. Дорис расслабленно притихла в объятиях мужа – за последние шесть дней она его видела больше, чем за весь прошлый год, как ей казалось. Она подумала и решила, что ей это нравится. И ей было приятно, что ей это нравится. Тем более что она первый раз в жизни поехала путешествовать в другие страны. Ей даже не верилось, что она выбралась из своей Америки. Она снова и снова напоминала себе, что вот сейчас она в Лондоне, а через неделю будет в Барселоне… как говорится, все бы так жили.
А потом солнце скрылось за глухой стеной зданий, и Дорис сразу утратила всякое ощущение направления. Она уже знала, что так всегда происходит в Лондоне, когда ты едешь в такси. Этот город напоминал ей огромный каменный муравейник, запутанный лабиринт, сотканный из беспорядочного переплетения проспектов, бульваров, улиц и переулков, – у нее в голове не укладывалось, как здесь вообще можно ездить и не теряться. На днях она поделилась своими соображениями с Лонни, и он сказал, что ездить здесь можно, но осторожно… разве она не заметила, что в каждом такси обязательно есть карта города, аккуратно сложенная на полочке под приборной доской?
