– Я сильно скучаю по тебе, Наир.
Вчера, я ходила в посыльный кабинет и почти отправила Наиру маг-посланника. Читать он не умел, поэтому вместо слов пергамент был изрисован последовательными картинками, передающими моё состояние дел. Но перед самой шкатулкой-артефактом я передумала и выбросила пергамент в мусорную бочку. Я исчезла из его жизни, принеся боль. Начать слать весточки, это как рвать затягивающуюся рану – сделает только хуже.
Присев к шершавому стволу ёлки, я легла щекой на колени и, прокручивая в голове лица деревенских, задремала.
Я бежала по Тихому лесу, стараясь не наступать на шишки и сухие ветки, способные своим треском нарушить ночную тишину. Легкие горели, а сипящее частое дыхание царапало горло. Левое предплечье жгло и пульсировало. Я крепко сжала его ладонью здоровой руки и ощутила, как по пальцам побежали тёплые струйки.
– Дерьмо, – тихо ругнулась я и прибавила ходу.
До озера оставалось всего ничего, но гнилой душок уже наступал мне на пятки. Нужно успеть обмыть рану и наложить повязку, чтобы не привести мелких уродцев в Яму.
Я обогнула заросли голой голубики, не давая возможности преследующим меня тварям использовать их как преимущество. Ноги забились, левая рука перестала ныть и ощущалась свободно болтающейся плетью. Когда смрад отступил, я позволила себе привалиться плечом к кривой сосне, чтобы пару секунд отдышаться.
За пригорком послышалась тихое шебаршение и жалобное постанывание. Пригнувшись, я забралась по пологому холмику и опасливо выглянула. Среди сухой травы шла борьба. Мужчина прижал девушку к земле и держал в хватке её запястья над головой. Она извивалась и тяжело дышала, пытаясь вырваться, отползти. Одежда небрежно свисала с их тел, подставляя оголённые участки тела холодному свету луны. Девушка явно не сдавалась без боя и успела потрепать нападавшего.
– Отпусти её! – Я выпрямилась во весь рост.
Мужчина резко соскочил, в прыжке натягивая вытянутые в коленях льняные штаны.
– Дэлла? – Девушка приподнялась, сжимая в кулачке края подбитой мехом курточки. Её глаза напоминали два блюдца и не моргая смотрели то на меня, то на мужчину, подбирающего с травы лук и колчан со стрелами.
– Эта мелкая с твоей деревни?
Я узнала Гжелю и спустилась с пригорка, чтобы рассмотреть лицо охотника – он был мне не знаком.
– Что здесь происходит? – с прищуром спросила я.
Мужчина был слишком спокоен для того, кто пытался искалечить девушку.
– Не говори об этом Шиже! – Гжеля подползла ко мне на коленях и вцепилась пальцами в мою шерстяную рубаху. – Ради Великой! Умоляю.
– Что с твоим лицом? – Охотник склонился надо мной и вцепился глазами в веснушки. – Сыпь, как на трупе.
Я поморщилась и отвернулась, оставляя его без ответа.
Тихие рыдания и унизительные мольбы Гжели пролили свет на то, что здесь происходило пару минут назад. Наир рассказывал мне о тех вещах, что делают муж и жена, но чтобы сопоставить его слова и борющихся мужчину и женщину моему четырнадцатилетнему мозгу понадобилось время.
Нос обожгло зловоние и одновременно с вонью за холмом послышались кряхтения и мелкий топот.
– Поднимайся! – Охотник одной рукой поднял трясущиеся тело Гжели. Его глаза ухватились за мой окровавленный рукав. – Это ты их привела, мерзавка!
Меня не беспокоили его оскорбления. Я уже сжимала в правой руке ржавый нож.
– Шевелись! – Мужчина потащил за собой девушку.
