– А вы кто? – спросил Дитрих. – Охранник?
Вальтер отрицательно мотнул головой.
– Охраны нет. Я вскрыл замок, чтобы увидеть собственными глазами. Должен сказать, впечатляет. Хотите взглянуть? Да не бойтесь! Я такой же, как вы.
– В каком смысле? Пилигрим?
– А, так вы из этих? – неопределённо протянул Вальтер. – Я особист…
Уверенность Дитриха в безопасности дальнейшего разговора пропала. Он стал тщательнее подбирать слова. Но Вальтеру, похоже, было безразлично. Более того, казалось, его всё вокруг веселило.
– …бывший особист, на пенсии за выслугу лет. Гуляю в своё удовольствие. Не бойтесь, не собираюсь вас никому сдавать. Идёмте!
Они медленно направились вдоль ограждения к воротам. Дитрих осторожно сказал:
– Мне показалось, спецы следили за нами в Городе. Сейчас вроде чисто. Наверное, оторвались?..
Он тут же осознал, что его вопрос может быть истолкован как провокационный.
– Поверьте, если бы хотели – вас бы задержали. Всё зависит от задания. Сейчас многие сорвались с нажитого места. Боятся, что Падёт Тень.
– Говорят, бывших особистов не бывает?
Вальтер обернулся, посмотрел на Дитриха и промолчал. Они подошли к воротам. Особист снял навесной замок и пристроил на ячейку сетки.
– Проходите.
Он пропустил пилигримов и бережно прикрыл звякнувшие ворота. Затем аккуратно повернул в замке бункера устройство-отмычку. Дитрих мельком отметил, что особист всё делает очень обстоятельно. Профессиональная привычка.
Внутри бункера было темно и холодно. Горел голубой свет. Незваные гости поднялись по бетонной лестнице на служебную смотровую площадку. Когда глаза привыкли к полумраку, Дитрих различил внизу нечто вроде неглубокого бассейна, битком заполненного стоящими вплотную друг к другу людьми… манекенами, сильно похожими на людей. Он крепко сжал руку дочери.
Проззябы напоминали желеобразную массу – холодец или студень. Они слегка покачивались с закрытыми веками и заунывно стонали на разные голоса. С площадки казалось, что все эти бесчисленные тела – холодные, маслянистые, голубого цвета. С потолка на их лысые скользкие головы и плечи из блуждающих душевых леек капал какой-то раствор.
Насмотревшись вдоволь и продрогнув, Дитрих с Лизой вышли на свет. Вальтер последовал за ними и запер отмычкой дверь.
– Ну как? – спросил он, улыбаясь. – Теперь довольны жизнью? Скажи, вдохновляет! Укрепляет в мысли, что быть охламоном – грандиозная удача.
– Жуть, – шевельнул замёрзшим языком Дитрих.
Попутчики вышли за ограждение и медленно побрели обратно, в сторону луговой тропы.
Вальтер находился в прекрасном расположении духа, его тянуло общаться.
– Вот вы упомянули бывших особистов. Дескать, не бывает. Представьте, бывает. Я тому прямое доказательство. Выйдя на пенсию, решил начать абсолютно новую жизнь. Что толку перебирать воспоминания? Тем более я бы не сказал, что они сильно приятные. Правильно?
– Лучше смотреть вперёд, чем горевать о прошлом, – подтвердил Дитрих.
– Золотые слова! Девочка, твой папа верно мыслит! – обратился Вальтер к Лизе. – И тут я столкнулся с одной существенной проблемой – вот незадача! Меня всегда и всюду стала одолевать смертная скука. Я прожил активную насыщенную жизнь, и теперь сидеть с удочкой на берегу озера – просто стошнит от тоски. Вот, отправился побродить по окрестностям Города, пока ещё имею силы. Впрочем, здесь тоже всё довольно уныло и однообразно. Нет смысла идти дальше – везде одно и то же.
